Сумерки людей - страница 126

Шрифт
Интервал

стр.

тогда, полагаю, придется рассматривать отношение каждой детали ко всем остальным в соответствии с неким эстетическим принципом. Лично я даже не знаю, как тут подступиться.

Фиш потянулся пухлыми пальчиками за маслиной.

— Значит, говорите, невозможно? — спросил он.

— Ну, во всяком случае, при теперешнем техническом уровне. Полагаю, мы не особенно продвинемся в делах искусства еще лет сто или двести. — Пятно улыбнулось и подняло бокал с коктейлем.

— Понятно, — произнес Фиш, беря молодого человека за отворот пиджака — отчасти чтобы не дать ему уйти из поля зрения, а отчасти себе для поддержки. — А теперь предположите, что у вас есть такая машина. И что машина эта все время что-то забывает. Какая тут может быть причина?

— Что-то забывает?

— Именно так. — С катастрофическим ощущением, что он выбалтывает лишнее, Фиш собрался было продолжить, но тут его остановила внезапно опустившаяся ему на плечо рука. Принадлежала рука одному из представителей золотой молодежи — великолепный костюм, великолепные зубы, великолепный платок в великолепном кармане.

— Мистер Уилмингтон, я лишь хотел заметить, каким шедевром представляются мне ваши новые стенные росписи. Одна исполинская нога. Не знаю, что бы это значило, но мастерство просто потрясает. Мы непременно должны встретиться как-нибудь вечерком в передаче «Восемь на семь», чтобы вы нам все объяснили.

— Никогда не снимаюсь для телевидения, — ответил Фиш, хмурясь. От подобных приглашений он отбивался уже год.

— Ах-ах, как жаль. Рад был с вами повидаться. Да, кстати, меня просили передать, что вас к телефону — вон там. — Золотой юноша указал и отплыл в сторону.

Фиш извинился перед собеседником и взял рискованный курс через комнату. Телефон стоял на одном из боковых столиков, черный и унылый. Фиш небрежно взял трубку.

— Алло-о?

— Доктор Фиш?

Сердце Фиша заколотилось. Он опустил бокал «Мартини» на стол.

— Кто это? — решительно спросил он.

— Док, это Дэйв Кинни.

Фиш ощутил прилив облегчения.

— А-а, Дэйв. Я думал, ты в Бостоне. Вернее, думал, ты и сейчас там, но связь…

— Я здесь, в Санта-Монике. Слушайте, док, тут кое-что случилось…

— Что? Что ты здесь делаешь? Я все-таки надеюсь, ты не прогуливаешь школу, иначе…

— У меня летние каникулы, док. Послушайте, тут вот какое дело. Я в студии Нормы Джонсон.

Фиш застыл с черной трубкой в потной руке и не мог ничего сказать. Безмолвие так и гудело в проводах.

— Док? Миссис Прентис тоже здесь. Мы тут вроде как собеседовали и считаем, что вам следует приехать и кое-что объяснить.

Фиш с трудом сглотнул.

— Док, вы меня слышите? Думаю, вам следует приехать. Тут уже зашла речь о полиции, но я предложил сначала дать вам шанс, так что…

— Я сейчас буду, — хрипло перебил Фиш. Затем повесил трубку и застыл, огорошенный, приложив обе руки к пылающему лбу. О Боже, три… нет, четыре бокала «Мартини» — и надо же такому случиться! У него кружилась голова. Казалось, все присутствующие стоят на зеленом ковре с небольшим наклоном — вся эта золотая молодежь в лоснящихся летних куртках и пастельных тонов женщины с белозубыми улыбками на лживых физиономиях. Разве есть им дело до того, что теперь Фиш может извлекать из машины только части тел? Последним оказался большой мозолистый кулак, а теперь эта нога… И комиссия, само собой, не преминула пожаловаться. Предъявили массу претензий, но в итоге ногу пришлось взять, так как заказ был уже анонсирован. А сегодня утром позвонили его агенту. Какой-то церковной общине в Индиане понадобились пробные скетчи. И так все шло прахом прямо на глазах, а теперь еще и это. Дэйв, будь он неладен — тут думаешь, что хоть он-то будет сидеть как гвоздь в Бостоне… И как его, черта, угораздило налететь на Норму?

Один из газетчиков бросил дармовую закуску и устремился по следу Фиша, когда тот нетвердой походкой направился к двери.

— Постойте, мистер Уилмингтон… Как насчет истинного смысла той ноги?

— Прочь с дороги, — оборвав его, рявкнул Фиш.

Он добрался на такси до дома, велел водителю подождать, быстренько заскочил под душ, выпил чашку черного кофе и вышел обратно — трясущийся, но уже заметно трезвее. Будь прокляты эти коктейли… Он никогда так не набирался, если пил одно пиво. Вообще, там, на Платт-Террас, все было куда лучше; какого черта его угораздило влезть в эти безумные игры с искусством?


стр.

Похожие книги