Ласкар поднял мой телефон и присел в кресло. Вынув стилус, продолжил наставлять:
- И это не результат, – так же тихо как вчера вечером. – Выживать – это процесс. Бесконечный процесс совершенствования. Не цель. Лишь защитная оболочка для нормальной жизни и работы. Все мои координаты. Без лишней скромности, пожалуйста, если будет нужна помощь, – он поднял взгляд. – Иначе мои жертвы бессмысленны, – улыбнулся, обернувшись к Марку. – А это, по меньшей мере – неприятно.
- Ласкар…
Я осеклась под знакомым наклоном головы и приподнятой в непререкаемом «нет» ладони.
- Приятно было познакомиться, Марк. Тренируйся, Лида. До встречи.
Еще с минуту после того, как он покинул номер, в комнате стояла тишина. От взгляда Марка чесалась кожа и дыры в животе. Я боялась на него посмотреть. Подняла взгляд, когда он встал и направился ко мне. Больше всего на свете мне нужна была его поддержка, родные объятия, не способные защитить, но хотя бы умеющие успокоить.
Марк остановился в полуметре. Не выдерживая взгляда, я потупилась. Когда хрустнули пальцы, посмотрела в глаза мужа. Отвернувшись, он отошел на шаг. Я поняла, что он хотел ударить меня. Хотел и не смог. Лучше бы он сделал это, лучше бы сделал.
- Марк…
Направившись к двери, он выдернул руку из моих вцепившихся в панике пальцев. Я выбежала за ним в коридор.
- Не уходи! – голос срывался на плач, – Марк!
Он быстро шел к лифтам, поправляя на ходу дорожную сумку на плече.
- Марк! Не уходи! Прости меня! Ты нужен мне!
Миновав заинтересованную сценой уборщицу, обернулся и коротко покачал головой.
Облокотившись о стену, я зарыдала.
Вернувшись в номер, я прикрыла дверь. Когда блузка пропиталась кровью, сделала усилие над собой и перестала реветь. Доктор должен прийти с минуты на минуту. Тихо всхлипывая, я прошла к кровати и осторожно легла.
Я все исправлю. Если выживу.
Я верну его. Я изменюсь. Если только выживу…
Мысли путались. Я пыталась начать собирать варианты покушений и выходы на разрядки, но образы рассыпались как бисер. Чем яснее я понимала отсутствие времени на переживания, тем плотнее меня облепляли эмоции, и гуще становилась каша в голове. Когда послышался стук в дверь, крикнула: «Come in!»
Закрыв за собой дверь, гость прошел в спальню. Это был высокий худой мужчина возраста Ласкара. Высокие залысины делали его похожим на героя фильма «Яйцеголовые». Поздоровавшись и представившись, он поставил на тумбу чемоданчик и первым делом прошел в ванную и вымыл руки. Одел белый халат, и присел рядом на кровати.
Когда он аккуратно расстегнул блузку и начал удалять пропитавшиеся кровью пластыри и марлевые подушки, я ожидала упреков. Как-то привычно было бы услышать все, что доктор думает о моей безалаберности и халатности. Но через пару минут вспомнила, что не в той стране нахожусь. Он не выражал никаких эмоций, спокойно разбираясь с результатами моей физической и нервной активности. Когда в соседней комнате зазвонил мобильный, поднял вопросительный взгляд от живота к лицу. Я поморщилась и решила, что это может подождать. Еще через минуту послышался звук открываемой и закрываемой двери. Ласкар замер в проходе и привалился к дверному косяку, приветствуя доктора.
- Вам нужен покой, – сказал доктор Малиновск, собираясь сделать укол.
- Если это снотворное, не делайте, пожалуйста, – я перевела взгляд на Ласкара. Для сна времени не было. Да и выспалась я вполне…
- Это не снотворное.
Еще через пару минут доктор поднялся и попросил меня немного полежать. Выйдя в соседнюю комнату, прикрыл дверь. Я вслушивалась в тихие спокойные голоса, но разобрать о чем речь не могла. Провозившись с моими ранами минут пятнадцать, доктор оставил ощущение чистоты и спокойствия. Я прикрыла глаза.
Первое, что предстояло сделать, это обеспечить себе пуленепопадаемость. Пример был описан в файле старушки: осечки и промахи – вполне достаточно. С этого и началась программа моего личного предохранителя. Очень хотелось верить, что у меня получается, но проверять бы я не решилась.
Открыв дверь, Ласкар зашел в комнату.
- Где твой муж?
- Ушел, – я начала аккуратно подниматься. Несмотря на всю предыдущую активность, будет очень неприятно, если опять что-то разойдется.
