Мы ехали к Атланте, оставив позади проблески и вой сирен. В хаосе мыслей я пыталась выловить что-то успокаивающее. У меня есть время сплести хоть какую-то защиту. Ласкар поможет. Он дал мне время ценой своего дома. Купил ли он себе спокойствие в моем присутствии? Смех и слезы… за подобное расплачиваются всю жизнь.
- Ласкар, я…
- Лучше молчи, – мотнул он головой.
Поднявшись в номер отеля, я боялась сесть и больше не встать. Служащий занес мой багаж. Ласкар пожелал доброй ночи тоном, каким желают удавиться. Оставшись в номере одна, я прошла в ванную комнату. Вымыв руки, разделась. Больше всего я боялась, что разошлись швы. Но, вроде, все было в порядке. Не рискуя рыться в вещах, я легла на кровать и мгновенно провалилась в сон.
Проснулась же от стука в дверь.
- Сейчас!
Накинув на себя казенный банный халат, открыла.
- Пора работать, – Ласкар вошел в номер и осмотрелся.
- Доброе утро, – вздохнула я, протирая глаза.
- Мой врач подъедет к восьми.
Кивнув, я направилась в ванную. Ополоснув лицо, посмотрела на вчерашнюю блузку. Смирившись, одела ее и вышла обратно.
- Что ты можешь, кроме прямого влияния?
Зазвонил телефон. Мгновенно вспомнив о Марке, я похолодела. Господи, Марк… Он же ничего не знает! Схватила трубку:
- Да!
Тишина.
- Марк, со мной все в порядке! Я… прости… прости меня! Марк!
Из динамика послышался шорох, выдох…
- Где ты? – голос был глухим, практически неузнаваемым.
- Где я? – перевела я взгляд на Ласкара. Он протянул руку к телефону, я послушно передала девай. Поняв, что сейчас раннее утро, резко отвернулась. Но Ласкар отвернулся за секунду до меня. Я закрыла глаза, качая головой. Марк. Бедный. Какая же я сволочь! Ласкар продиктовал адрес. Когда молчание затянулось, и телефон мягко лег на тумбочку, пришлось повернуться обратно.
Ожидающий взгляд заставлял собраться. Что я могу?
- Есть небольшой опыт в программах. Я не понимаю, как наложить конкретный предохранитель на человека.
- Хорошо, – кивнул он спокойно. Когда начал говорить, я позволила себе устроиться в кресле. – Лида, нет времени для переживаний. Все потом.
Я кивнула.
Вы правы.
Правы…
Через двадцать минут Ласкар начал кидаться кубиками льда. По тому, как они настойчиво летели мимо, я поняла, что могу. Могу. Позвонили из холла. Через минуту раздался стук в дверь.
Марк выглядел страшно и жалко. Осмотрев меня с ног до головы, кажется, он не верил собственным глазам. Зашел. Взгляд скользил от меня к Ласкару, к таящим на полу осколкам льда и снова ко мне. Я же смотрела на осунувшееся лицо, на тени под глазами, на одновременно злой и растерянный взгляд. Тонким, плохо поддающимся голосом представила мужчин друг другу. Руку никто не подал. Марк воздержался. Ласкар, скорее всего, предположил, что его инициатива будет отвергнута, а потому не дал повода к унижению.
Шел восьмой час.
- К восьми подъедет доктор. Я все объясню чуть позже. Позволь нам закончить. Посиди… - я не находила слов. Хотелось разреветься от беспомощности и осознания вины, но на это не было времени. – Пожалуйста…
Молча кивнув, Марк устроился на крохотной софе в дальнем углу.
- Хорошо. Что еще не понятно?
- Как собрать все ситуации, все ответы, все-все-все в одну программу?
- Начни на бумаге. Опиши все, что придет в голову, потом уже задействуй. Ты поймешь, как расширять. Само придет на практике. Главное начать. Кубиком льда тебя уже не убьют…
Никто не улыбнулся.
- Они будут работать всегда? Их нужно поддерживать?
Ласкар отрицательно покачал головой. Я и сама поняла. Будучи раз запущенной, программа «Урод» работала до тех пор, пока я не организовала новую нейтрализующую установку.
- У вас есть записи? Когда вы плели свой предохранитель? Мне бы это очень помогло.
Ласкар чуть улыбнулся и снова отрицательно покачал головой.
- Я могу к вам обратиться? Я могу с вами связаться? – я чувствовала, что он уже одной ногой не со мной и начинала нервничать все больше.
- Не паникуй… - тут же откликнулся он, - у тебя все получится.
- Что мне делать?
Ласкар мягко засмеялся и обернулся к Марку.
- Постарайся исчезнуть до тех пор, пока не будешь уверена в полноценности построенной защиты. Потом, после, нам будет, о чем поговорить. Сейчас для тебя самое главное – выжить.
