- Меня отпустили. По крайней мере, на пару лет.
- Вот как? – удивление казалось искренним.
- А… предохранитель. Сначала как-то не собиралась. Теперь сижу и пытаюсь понять, как это сделать.
Ласкар промолчал какую-то фразу, и образовалась пауза.
- В случайности ты не веришь? Что ж, я тоже перестал в них верить. Это не я, Лида. Это не администрации. Что изменилось в твоей жизни? С тем молодым человеком с правой половины проблем не было?
Я сжала кружку с какао.
- Какое громкое молчание, – засмеялся он и затянулся.
- Я изменила… - голос сорвался, – изменила Марку.
Сначала в наушниках было тихо. Потом Ласкар взорвался смехом.
- Ты!? Изменила мужу? – он как-то неестественно быстро успокоился. – Да, для этого была нужна действительно тяжелая артиллерия инкубата.
Он замолчал. Я смотрела на его имя в скайпе.
- Попробуй понять, что я скажу, – голос стал грустным, незнакомым. – Даже не понять, почувствовать. Это ты стираешь его с лица земли, детка. Именно ты. Твоя натура, подсознание, как хочешь… то, что ты не умеешь и не пытаешься научиться контролировать, не приемлет возможности быть с обоими. И если ты связалась с тем мальчишкой, то… подсознательно пытаешься оправдаться тем, что мужа для тебя уже нет. Как всегда у тебя: с конца. Сначала натворила, теперь подстраиваешь реалии.
Что за бред…
- Я люблю его, Ласкар. Я никогда не смогу причинить ему вред.
- В сознании? Пожалуй.
- Я не верю вам.
Ласкар тихо засмеялся.
- Я не горящий куст, чтобы мне верить. Но, к сожалению, я успел тебя узнать. Ты способна на это и ты это делаешь.
- Да, что за бред! – я облокотилась на стол, уставшая и подавленная. – Люди сходятся и расходятся. Люди изменяют друг другу и при этом никого не убивают.
- Ошибаешься, – он усмехнулся, – еще как убивают. Просто медленно и незаметно. Будь у них твоя сила и скорость влияния… люди относились бы к близким более трепетно и осторожно.
Я подумаю об этом позже. Пусть так…
- Что мне делать?
- Для начала, предохранитель мужу. Потом… - он затянулся, – исходя из твоих реалий…
Замолчал.
- Ты все равно кого-нибудь из них прикончишь, детка. Вина, это такой зверь… Он обгладывает тебе душу и не поддается никаким ядохимикатам, – он говорил быстро, не позволяя перебить. – Твое подсознание избавится от этого самым прямым способом: уничтожив источник.
- Идите к черту, Ласкар, – прошептала я.
Он снова смеялся.
Во второй половине следующего дня из глубокой задумчивости меня вывел телефонный звонок.
- Я же предупредил, что ты нужна в офисе. Ты сказала, что приедешь, – Миша был зол. Как всегда.
- Я не могу сейчас, – я вздохнула. Только-только я начала нащупывать, как же это делать с людьми. Как обвешивать их предохранителями…
- Твою мать, Лида! – крикнул он. – Ты дома?
- Да.
- Я сам приеду.
Он отключился, и я отложила телефон. Закрыла глаза.
Когда раздался звонок в дверь, показалось, что прошло не больше десяти минут со времени звонка. Уложив на кухонный стол две толстые папки, он сел.
- Чай будешь? – предложила я.
- Не откажусь. Значит, смотри…
- Подожди, – перебила я, наливая чай. – Отменяй все с моим участием и не планируй дальше, чем до Нового года.
- Не понял…
- Можешь использовать все что хочешь, но лично я нигде участвовать не буду, – поставив перед ним чашку, я повернулась к окну. На улице уже стемнело. – Буду рада, если ты останешься следить за всем, что выпускаешь под Лидой(тм).
- Ты беременна, что ли?
Я обернулась.
- А что за трагичность? Зачем исчезать со сцены? С животиком ты будешь не менее соблазнительна, чем без.
- Я не могу тебе объяснить, Миш.
- А ты попытайся! – поднял он голос. – Тебе сейчас двадцать пять и тебя все любят. На сколько ты собралась залечь? Чем ты будешь заниматься? Ты же, как корова, замерзнешь на первой развилке, не сумев выбрать в какую сторону идти. Единственная неоценимая польза от твоего трансвестита была в том, что он приучал тебя принимать решения. Что ты собираешься делать, скажи мне? Зачем тебе уходить?
Я молчала, вглядываясь в грязно-серое небо за окном. Внизу оранжевой линией вырисовывалось шоссе. Опустив лицо, я прошла к стулу напротив Миши.
