Поэтому майор поспешил попрощаться, оставив на всякий случай Любимцеву свои служебные координаты.
— Если вдруг что-то вспомните, позвоните.
— Да, — отозвался тот, — а вы пирожные домой возьмите, может у вас есть, кого ими угостить.
— Спасибо, не стоит, — отозвался майор. — У меня дети уже большие, чтобы их пирожными кормить.
Фраза о детях вырвалась у него невольно, он осекся, подумав о том, что Любимцеву сейчас не стоит напоминать о том, что он остался на этом свете один: без жены и без детей.
Он еще раз попрощался и покинул эту гостеприимную квартиру.
Глава 6. Неожиданное признание
На следующей неделе Владимиров был занят множеством рутинных дел по службе. Многие сотрудники находились в отпусках, поэтому приходилось справляться и со своими обязанностями, и с обязанностями своих отсутствующих коллег.
Поэтому он никак не успевал написать отчет по итогам проведенных опросов родственников и друзей Савицкой. Да и дело, которого, по сути, никакого и не было, как-то приостановилось. Начальник следственно-оперативной группы, работавший в другом отделении полиции, Владимирова не беспокоил, поэтому майор и затянул с отчетом.
Наконец, в пятницу он решительно сел за компьютер, чтобы обобщить все полученные результаты, но в этот же момент ему неожиданно позвонили.
— Дмитрий Александрович, — раздался в трубке мужской голос. — Прошу прощения, что беспокою вас. С вами говорит Борис Любимцев. Да, я тут кое-что вспомнил. Решил к вам заглянуть. Можно в понедельник?
— В понедельник? — спросил Владимиров, понимая, что теперь в течение дня отчет ему не написать. — Хорошо, приходите ко мне часов в 11 утра. Устроит? Жду.
Владимиров не ждал от Любимцева каких-то особенных сведений, но для порядка решил еще раз побеседовать с этим немолодым актером. В глубине души он считал смерть Савицкой вполне естественной, хотя и преждевременной. Со всем своим опытом многолетней оперативной, а потом и следственной работы он не видел здесь никакого криминального следа. Что же касается ажиотажа вокруг этой трагедии, то он был вызван известностью актрисы, ее относительно ранним уходом и стремлением публики во всем видеть злой умысел.
В назначенное время в кабинет Владимиров вошел Борис Любимцев. Майор обратил внимание, что он как-то осунулся за неделю и еще глубже погрузился в себя.
— Я хочу сделать признание, — с порога начал Любимцев. — Как позвонил вам, так ночи спать не могу.
— В чем же вы хотите признаться, Борис Алексеевич? — спросил Владимиров.
— В том, что убил свою жену, — ровным тоном заявил Любимцев.
Владимиров, слышавший в этом кабинете немало признаний, на этот раз искреннее удивился.
— Как убили! — воскликнул он, — то есть каким способом?
— Подмешал ей в коктейль лекарство, которое вызывает инфаркт. Называется лекарство «Меллерил-ретард». Продается в аптеке без рецепта. Дозу я превысил в десять раз.
— Подождите, — продолжил Владимиров, — а зачем вам было убивать супругу?
— Из зависти, она смогла стать известной актрисой, а я так и остался неудачником. В молодости поснимался, а сейчас весь вышел в утиль. Кому я такой нужен? А она с каждым годом становилась все востребованнее, все успешнее. А я завидовал. Вот и убил.
— Борис Алексеевич, вы меня разыгрываете? — строго спросил Владимиров. — Зачем вам это нужно?
— Совесть замучила, — кратко отозвался Любимцев. — Решил понести заслуженное наказание.
Владимиров замолчал, не зная, что ему сказать. Интуиция и хорошее знание людей, редко подводившие майора, сейчас говорили ему, что Любимцев по какой-то причине оговаривает себя, однако должностные обязанности требовали взять с признавшегося в содеянном письменное заявление.
— Хорошо, — согласился Владимиров, — вот вам бумага, пишите явку с повинной, расскажите все подробно, что мне сейчас пытались объяснить. Укажите, какое лекарство брали, где его приобрели, какую дозу применили, куда добавили. Все напишите, а я пока подумаю.
Любимцев взял чистый лист бумаги, достал очки и стал тонким бисерным почерком выводить строку за строкой. В это время Владимиров действительно задумался. На минуту он почувствовал себя невольным участникам какого-то абсурдного спектакля, будто бы из обычного рядового следователя превратился какого-то сценического «комиссара Мегрэ». Четкое ощущение наигранности всего происходящего не покидало майора.
