Любимцев говорил еще много. По всей видимости, он испытывал потребность рассказать майору как невольному свидетелю его горя, все пережитое.
Майор умел слушать, он вообще хорошо знал, что того, кто стремится открыть перед вами свою душу, не стоит перебивать. Но и Владимирова удивлял тот переворот, который произошел внутри этого далеко уже не молодого человека. Это было чем-то похоже на реставрацию старинного полотна. Когда-то на нем был изображен чудесный рисунок, но со временем краски стерлись и потускнели, где-то покрылись плесенью, где-то полотно прорезали трещины. Но опытный реставратор умелой рукой убрал все эти нарушения, и перед зрителями вновь предстала картина в ее первоначальном величии и чистоте.
Так и внутренний мир этого человека, преодолев глубочайшее потрясение, изменился. Ушло все ненужное и наносное и осталось только трепетное юношеское чувство к красивой молоденькой девушке, названной им когда-то «бельчонком».
