Поль Нардин бросил в большую чашку несколько ложек коричневого сахара и покосился в сторону закрытой двери.
– Спит еще, – усмехнулся он, – в этом возрасте всегда хорошо спят. Это позже, когда тебе вот-вот стукнет пятьдесят, начинаешь страдать бессонницей, словно пытаешься ухватить за хвост прошлое. Будущее превращается в настоящее, а мечты осыпаются, как осенние листья в Венсенском лесу.
На кухне пахло свежесваренным кофе, в приоткрытое окно, забранное мелкой сеткой, вливался свежий запах трав – пряный букет прерий и ветра. Да, у ветра тоже есть свой особый аромат. Неповторимый аромат простора и свободы. Людям, живущим в городах, не понять этой прелести – они привыкли к стенам и барьерам, за которыми прячутся от мира. От мира, от людей и от самих себя…
Стукнула дверь, и на пороге появился заспанный, взъерошенный Никита.
– Доброе утро, отец! – пробурчал он, натягивая футболку.
– Доброе. Завтракать будешь?
– А как же!
– Садись за стол.
– Угу, – Никита схватил горячий гренок и чертыхнулся: – Горячий!
– Я же сказал – садись за стол…
– Смотри, – парень бросил взгляд в окно, – кто-то едет.
– Вижу, – кивнул Поль и, прищурившись, посмотрел вдаль.
– Третий участник нашей поездки?
– Да, – подтвердил отец и, поставив чашку на стол, вышел во двор.
Через несколько минут во двор въехал внедорожник – потрепанный, но заботливо ухоженный «Лендровер Дефендер», окрашенный в непонятный темный цвет. Указать точный оттенок было делом нелегким – машину покрывал густой слой рыжей пыли. Из джипа выбрался невысокий мужчина лет сорока пяти. Округлое смуглое лицо, аккуратный ежик седых волос и небольшая борода. Добавьте к этому в меру упитанное брюшко – и перед вами портрет алжирца, выходца из окрестностей Орана. Оливковая форма, немного похожая на американскую времен Вьетнамской войны, высокие берцы и черно-белая куфия, замотанная вокруг шеи. На бедре, в тактической кобуре – итальянская Beretta 92FS. Не самый лучший выбор для использования в пустыне, но это дело личной симпатии.
– Здравствуй, Карим! Как доехал?
– Почти без приключений.
– Ты все такой же, – Поль улыбнулся. – Иначе не можешь?
– Не поверишь, Медведь! Иногда тихо живу.
– И что? Разве плохо?
– Нет, неплохо. Но такая тоска берет…
– Что сразу во что-нибудь впутываешься, – закончил фразу Поль. – Столько лет прошло, а ты совершенно не изменился. Все такой же задира, как и раньше…
– Иначе жить скучно. Мир начинает закисать, как молоко для курута[9]. Не поверишь – как твою телеграмму получил, то словно десять лет сбросил.
– Уже и здесь скучно, Карим?! Тебе трудно угодить…
– Я просто старею, Поль! Когда твои кости чувствуют непогоду лучше, чем барометр, то поневоле станешь брюзгой.
– Рад тебя видеть, старый бродяга!
– Я тоже рад, Медведь…
Через час мужчины собрались на первом этаже. Несколько уставленных книгами шкафов, массивный письменный стол. На полу, отливая рыжим цветом, раскинулся ковер, сшитый из звериных шкур. На одной из стен висела большая карта Нового мира, выпущенная, если верить надписям, в 15-м году – вот, пожалуй, и все убранство. Ne quid nimis[10], как говорили древние. Судя по всему, разговор был серьезным. Задумчивый Никита устроился на подоконнике, Поль – в кресле, стоявшем перед погашенным камином, а Карим безостановочно мерил шагами комнату.
– Черт побери, Поль, – он остановился на середине комнаты, – ты представляешь, что будет, если про это узнает Орден?
– Представляю, – пожал плечами Нардин. – Они попытаются нас перехватить.
– Да, всего лишь, – развел руками алжирец, – перехватить… Как бы не так! Да они всех собак на нас спустят!
– Тебе не нравится моя идея?
– Нет, идея хорошая, ничего не скажу. Мне давно хотелось насолить этим напыщенным хлыщам. Но скажи мне – как?!
– Как я молчал все эти годы?
– И это тоже…
– В этом нет ничего удивительного, Карим. Я просто наблюдал за развитием событий. То, что я вижу сейчас, мне определенно не нравится. Есть в этом нечто неправильное. Конечно, часть информации уже обесценилась, но…
– Осталось что-то очень важное?
– Да, – кивнул Поль, – главный приз.
– Ты уверен, что это существует в единственном экземпляре?
