Мне, как ассистенту режиссера, Андрон Кончаловский поручил сопровождать Павла Петровича Кадочникова, исполнявшего в «Сибириаде» роль Вечного Деда. Кадочников был очень популярным актером, и Андрон хотел быть уверен, что его нигде не отвлекут, не задержат, и он прибудет на съемки вовремя. Однажды Павел Петрович повел меня в ресторан. С нами была Наталья Андрейченко. Зашли. За стойкой бара стояла крупная женщина. Как только женщина увидела Кадочникова, она воскликнула:
– Паша! Явился!
Оказывается, это была старая знакомая Павла Петровича. Они обнялись. Белла была хозяйкой ресторана, она накрыла на стол. Мы посидели. Ресторан уже закрывался.
– Паша, едем сейчас ко мне, – предложила Белла.
Нас привезли в ее квартиру на окраине Твери. Там Белла снова накрыла на стол. Я очень волновался: утром съемки, а я был в ответе за актеров. Но как я мог ослушаться Народного артиста СССР! Утром я бужу Павла Петровича и Наталью: пора ехать. Такси вызвать не удалось, и хозяйка предложила добираться на трамвае: в десяти минутах ходьбы от ее дома находилась конечная трамвайная остановка. Мы нашли остановку, сели в трамвай, хлопаем по карманам – оказывается, кошельки где-то оставили, ни у кого денег нет. К счастью, водитель трамвая узнала Кадочникова и повезла нас бесплатно. Всю дорогу нам и нашим попутчикам она рассказывала биографию Павла Петровича, которого все знали и любили. Я посмотрел на Кадочникова, а он с полуулыбкой и грустью слушал рассказ о себе.
Мы вышли на конечной остановке в центре Твери. Рядом – набережная. Павел Петрович был моржом, он предложил:
– Санька, скоро съемки, а мы с похмелья. Давай нырнем в Волгу?
– Холодно, – возразил я. – Одежда мокрая будет (дело было осенью).
– Так народу никого, шесть утра. Нырнем без одежды!
Мы снимаем все с себя и ныряем в Волгу-матушку прямо у памятника А. С. Пушкину. Плаваем. Смотрим, на набережной появилась милиция:
– Выходите.
А как выйти? Мы же голые. Но делать нечего, выходим. Наталья Андрейченко кричит милиционерам:
– Отвернитесь, я обнажена!
Вышли, одеваемся, а у меня одна мысль в голове: «Все, на съемки опоздали». Подходим к милиционерам. Павел Петрович из внутреннего кармана пиджака достает целлофановый пакет, а в нем – бумага, сложенная вчетверо. Он ее разворачивает, показывает милиционеру:
– Читайте, лейтенант.
Лейтенант вытягивается по стойке смирно.
– Павел Петрович, а мы не знали, что вы майор!
Оказывается, у Павла Петровича после съемок в фильме «Подвиг разведчика» сохранилась бумага за подписью И. Сталина и К. Ворошилова о присуждении ему почетного звания майора всех родов войск СССР.
– Доставьте нас, пожалуйста, на съемочную площадку, – сказал Кадочников.
Его просьба была исполнена. Я предполагаю, какая картина предстала перед съемочной группой, когда мы прибыли на площадку на одном-единственном мотоцикле. Павел Петрович разместился в коляске, Наталья Андрейченко сидела у него на коленях, а я – за спиной лейтенанта милиции. Прибыли мы вовремя. Я ждал, что Андрон рассердится на меня, а он только посмотрел на нас и сказал:
– Какие же вы талантливые!
Сейчас Никита изменился, возмужал, а тогда мы были молодые, горячие. Никите всегда хотелось быть в центре внимания. И были случаи на площадке, когда Андрон ставил перед Никитой задачу, как сыграть, но тот, сам будучи режиссером, начинал спорить и предлагал сделать по-своему. Андрон понимал, что брату хочется покрасоваться, и шел на уступки. Он говорил:
– Хорошо. Давай снимем сначала то, что прошу я, а потом – твой вариант.
Никита соглашался, а уже в монтажной Андрон мне говорил:
– Саш, ну я же был прав.
Вариант Никиты отодвигался в сторону, в работу шел вариант Кончаловского. А Эрик Вайсберг и главный оператор Леван Пааташвили нервничали, потому что понимали, что в картину дубль Никиты не войдет, но пленку-то тратили. Снимали на «Кодак», который стоил больших денег по сравнению с отечественной пленкой.
