— Это не так.
— Тогда зачем ты отправился на тринадцатый предел? — воскликнула Ная.
— Я обязан был убедиться — не она ли замешана в прорывах, — терпеливо, как капризному ребенку объяснил Радкур.
Колдунья криво усмехнулась.
— Боялся поверить, что та, кого ты любишь, повинна в том? Потому и пошел, невзирая на опасность.
— Это не так, — повторил он, но уже с нажимом. — У меня нет никаких чувств к этой женщине, кроме ненависти. Она предала меня, предала клан, убивала собратьев. Разве такое можно простить?
— Простить нельзя. А перестать любить… кто знает? Зато я знаю одно: из-за женщины, которую ненавидят, не рискуют жизнью, отправляясь туда, откуда невелик шанс вернуться живым.
— Я поступил так исключительно ради клана, а не из-за любви.
— Тогда почему соврал и пошел тайком? Не сказал все честно? Я бы поняла. А сейчас… не знаю, что думать, чему верить. Говорят, мы похожи с ней. Тебя поэтому влечет ко мне? Ищешь ее черты в моем облике?
— Кто это говорит — дураки! — вспылил Радкур. — Вы совершенно разные. Будь иначе, свернул бы тебе шею еще ребенком. Довольно абсурдных домыслов, Ная!
— Хочешь сказать, ты не любил ее, и вы не были близки?
Он ответил с неохотой и не сразу.
— Любил. И были близки. Но это в прошлом. Я совершил ошибку. Я пытался ее исправить и пытаюсь исправить до сих пор. По моей вине все это случилось, погибли парни. Я пошел только с одной целью, чтобы это не повторилось вновь. Никаких нежных чувств меня не связывают с этой женщиной.
— Откуда мне знать, что это правда, когда ты говоришь одно, а делаешь другое?
— Ная, послушай…
Скрипнула, отворяясь дверь, вошел Лариус.
— Прости, что запоздал. Ирон плох. Пришлось провозиться дольше, чем рассчитывал.
Прошаркал к лежанке, сел на край, коснулся двумя пальцами переносицы Радкура.
Колдунья поднялась из-за стола.
— Думаю, в моем присутствии больше нет нужды.
— Ная, останься, мы не договорили! — прорычал Скорняк, но она вышла из дома, не оглянувшись.
Колючий комок распирал горло. Словно кроме полыни в него напихали еще и крапивы. Узнать, что тобой, как заплесневелым сухарем, утолили голод за неимением мягкой свежей лепешки — было неприятно и обидно. Ладонь жгло огнем от желания врезать кулаком по двери дома Призванного. Пальцы уже сжимались вместе в жесткой спайке. Усилием воли колдунья заставила их разомкнуться. Нет, она не будет посмешищем всего клана. Глубоко вздохнула, возвращая себе спокойствие, и спустилась к тренировочной площадке, где на лавке развалился, подремывая, Зарай. Пушистым урчащим комочком у него на груди расположилась кошка Алмазка. Колдун был ее любимцем, за которым она бегала повсюду, даже провожала в дозоры. И никакие лакомые кусочки и подношения, милостиво принимаемые ею от других, не могли изменить верность Алмазки Зараю. Девушка опустилась на край скамейки, покосилась на группу привратников, обсуждающих последние события.
— Почему столько переполоху из-за одной бывшей колдуньи?
— Колдуны никогда не бывают бывшими, пока живы, — лениво ответил Зарай. — А уж такая злобная, опасная тварь, как Талкара, ни за что не забудет обиду. Она привратницей была довольно сильна, с Верховными могла поспорить в мастерстве, особенно после стольких погружений и, набравшись могущества Незыблемой за счет жизней своих собратьев. А теперь, проведя одиннадцать лет в клетке на тринадцатом пределе и сумев выбраться из нее, трудно даже представить, что она такое и на что способна. Лично я встречаться с ней один на один поостерегся бы.
— Если она так опасна, почему ее не убили, а заключили в клетку?
Колдун сорвал чахлую травинку, приютившуюся под лавкой, зажал стебелек между губ.
— Чтобы она бестелесной сущностью преследовала привратников по пределам и убивала? Это все равно, что сесть голой задницей на гнездо скорпиона. Запереть ее в клетке казалось в то время более надежным способом.
— Скорняк вроде опытный колдун, как он не различил ее истинную натуру?
— Все мы, мужчины, не без греха. Даже самые мудрейшие из нас совершают ошибки и безумства, очарованные женскими глазами. К тому же, вначале Талкара была очень милой и славной девушкой. Это потом превратилась в конченную суку. Незыблемая перемалывала и не таких.
