– Изумительно!
– Это моя любимая часть работы, – признался Ворон, ни к кому в частности не обращаясь, насколько понял Роик. – Чувствую себя творцом. Ну или, по меньшей мере, магом.
Губы милорда дрогнули в усмешке:
– Хотите сказать, для вас это – способ самоутвердиться?
– Не просто способ, а лучший способ! Я живу ради таких моментов.
– Всегда рад отметить, что человеку нравится его работа.
Ворон обошел пациентку со всех сторон, простучал мышцы молоточком в определенной, как показалось Роику, последовательности. Так делали врачи в древности.
– Рефлексы работают, периферийная система включается очень хорошо, – доложил он. Вернувшись к изголовью, отбросил прядь волос с ее лба каким-то ласковым жестом. – Госпожа Сато? – позвал он. – Лиза?
Веки затрепетали, распахнулись, захлопнулись. Восточный разрез глаз – наследие предков с Земли – оказался классическим миндалевидным. Радужка – насыщенного, темно-карего цвета, отчего сходства с леди Форкосиган стало еще меньше. У миледи были изумительные серо-голубые глаза.
– Слух возвращается, – продолжил наблюдения Ворон, – по меньшей мере, в целом. Лиза? Вы меня слышите?
Наверное, мало радости – открыв глаза, увидеть вокруг лица в масках. Словно бандиты. Особенно если последнее, что она помнила, – лица тех, кто ее разве что не убил. Может быть, они издевались? Или вели себя строго профессионально? Безразлично? Все равно они – бандиты, укравшие ее волю, ее мир, ее жизнь.
Роик наклонился:
– Мэм, вы в безопасности. Вы живы и среди друзей. Вы спасены. Ваши дети также в безопасности и под защитой. Вы скоро с ними увидитесь.
Веки снова задрожали, она простонала.
– Голос тоже возвращается, – радостно заметил Ворон, – что должно вас порадовать, милорд Аудитор.
– Так и есть, – ответил милорд.
Женщина вздохнула. Видно было, что напряжение покидает ее тело.
– Она проспит несколько часов, – предупредил Роик. – Чем дольше, тем лучше.
– Мы ее вымоем и перенесем в изолятор, – предложила Танака. – Ако, помоги обработать кожу.
Трубки и иглы вытащили, провода смотали, аппараты отключили. Роик помог переложить теперь живую женщину со стола на каталку. Милорд соскользнул со стула, потянулся и оперся на трость.
– Когда мы сможем перевезти ее в консульство?
– Все зависит от того, как скоро восстановится плазма крови, ну и некоторые другие вещи. Вполне вероятно, что уже послезавтра. Ей нужно будет обеспечить покой. Подойдет одна из спален наверху.
– Будет сделано, – сказал Форлинкин.
Милорд повернулся к консулу:
– Постойте-ка, а вы что здесь делаете? Либер еще не объявился?
– Пока нет. В комнате связи вас ждет секретная депеша с Барраяра. Мы не можем ее прочесть, поэтому и сказать, насколько срочно это послание, я не могу. – А потом неохотно и честно добавил: – А еще уж очень хотелось знать, как у вас тут все продвигается. Мне ведь приходится что-то говорить Мине и Джину.
Роик понял это так, что Форлинкину не хочется, чтобы его опять подставили. Что ж, вполне понятное желание.
– Ясно, – ответил милорд. – Ворон, если вам не требуется моя помощь, то я, пожалуй, вернусь.
Ворон махнул, соглашаясь, и, вместе с Ако и медтехником, покатил пациента в изолятор. Без них комната совершенно опустела. Печальная и захламленная, она стояла словно наутро после празднования зимнего солнцестояния.
Форлинкин поморгал и встряхнулся, будто приходя в себя после долгого отсутствия.
– Все это крайне необычно. Я никогда прежде не видел смерти. А здесь… время пошло вспять. Или как-то так…
– Я видел смерть. В остальном – согласен с вами, – подал реплику милорд.
– Мы играли в Бога, да? – грустно спросил Форлинкин.
– Не более чем те, кто уложил ее в криокамеру. Только наша цель благороднее, – ответил милорд и тихонько добавил: – Я полагаю. – Нахмурившись, он выудил Аудиторскую печать на цепочке и посмотрел на нее сверху вниз, слегка скосив глаза. – Секретная депеша, говорите? Знаете, в возрасте Джина я был бы вне себя от счастья, доведись мне стать обладателем кольца-декодера. Теперь оно у меня есть, и что? Обуза! Как грустно, что счастье настигает человека так не вовремя!
Когда милорд уковылял, чтобы дать последние указания Ворону, на короткое время Роик остался один на один с консулом. Тот стоял и обалдело смотрел в коридор, вслед маленькой удаляющейся фигурке.
