Судьба Адъютанта Его Превосходительства - страница 26

Севастополь.1920 г. Гостиница «Кист». Фердинанда Киста потомка голландского корабела у Графской пристани.

В глубине коридора гостиницы у лестницы притаился подозрительный тип. Сообразив, что это шпик, я нарочито громко сказал: – Это невозможно! За что его арестовали? – и тихо: – Что нашли при обыске? Невестка ответила: – Арестован морской контрразведкой, – и тихо добавила: – Ничего кроме твоей почтовой открытки – Хорошо, я сейчас выясню. Иди домой. Я разбудил Май-Маевского и, уверив его в ошибочных действиях контрразведки, просил написать бумажку о немедленном освобождении. – Капитан, вы не волнуйтесь. Я сам не допускаю мысли о виновности вашего брата. Я выясню все, и ваш брат будет освобожден. Выходя из комнаты, я столкнулся с тем самым шпиком, который подслушивал наш разговор с невесткой. Он, очевидно, и теперь подслушивал у двери. В коридоре гостиницы я столкнулся с начальником особого отдела при ставке, князем Тумановым. Он спешил к Май-Маевскому. По уходе князя, я вошел к генералу, он сидел у окна, задумавшись, по лицу его катился пот. – Капитан, у меня сейчас был князь Туманов. Ваш брат арестован по подозрению. Вы не волнуйтесь: ничего плохого не случится, хотя бы он и был замешан в заговоре против власти. Все это выяснится в течение двух-трех дней. Я старался выяснить серьезность положения через знакомых офицеров, близко стоящих к контрразведке, но это мне не удалось. Несколько раз заходил я к Май-Маевскому, последний успокаивал меня, как и раньше. Но слежка за мной контрразведки доходила до наглости: я точно сопровождался почетным караулом. Тут были офицеры, переодетые в рабочую одежду, штатские… их поведение было вызывающим. Например, в соседнем номере уже месяц стоял жилец. Сразу после ареста брата соседу предложили за ту же плату лучшую комнату, а в его комнату въехал шпик. Ко мне в номер прислали электротехника для исправления вполне исправных проводов, которые шпик то снимал, то вновь проводил. По ночам я слышал, как у двери ходят неизвестные люди. Вероятно, у них была директива задержать меня в случае побега. Я, действительно, подумывал о побеге, но боялся повредить брату. Я надеялся, что адъютанта Май-Маевского не посмеют тронуть. А что касается генерала, то я до сих пор много раз убеждался в его полном доверии ко мне. На утро Май-Маевского пригласили в штаб крепости: из Симферополя были получены сведения о восстании, но о каком никто не знал. Власти растерялись, Май-Маевский собрал группу офицеров, погрузил на платформы два легких орудия и под прикрытием бронепоезда двинулся на Симферополь. Перед отъездом я настаивал на освобождении брата, но Май-Маевский отговорился: Приедем из Симферополя, он будет освобожден. На ст. Альма поезд Май-Маевского остановился, и генерал вызвал по прямому проводу Слащева.

Генерал Слащёв в белом гусарском ментике с Ниной Нечволодовой

– У аппарата Слащев. – У аппарата Май-Маевский. Чтобы вы убедились, что говорит действительно Май-Маевский, я напомню вам случай под «Красне у моста», прошу и вас напомнить какой-нибудь случай. – Последняя наша встреча была у Пелагиады. – Известно ли вам, что происходит в Симферополе? Я нахожусь с отрядом на ст. Альма. – Капитан Орлов с офицерами произвел арест ген. Субботина и других генералов, – ответил Слащев: – я только-что говорил с Орловым, он подчиняется мне. Арестованные освобождены. Я выезжаю в Симферополь. – Я с отрядом еду в Севастополь, – ответил Май-Маевский… Что-то случилось с проводами, и разговор оборвался. – Позовите ко мне Орлова, – сказал Май-Маевский лейтенанту Романовскому. – Ваше превосходительство, Орлова сейчас нет. Он занят. Подчиняется ли Орлов Слащеву и Деникину? спросил Май-Маевский. – Так точно, ваше превосходительство, – последовал ответ. Мы вернулись в Севастополь. В «Кисте» Май-Маевский просил меня приготовить глинтвейн. Он тоже пришел ко мне в комнату, сел на диван и неожиданно спросил: – Скажите, капитан, как вы смотрите на эсеров и коммунистическую партию? Какая между ними разница? Впервые он заговорил со мной на политическую тему. Мне ничего не оставалось, как притвориться хладнокровным: – Я не знаком с партиями. Меньше всего этим интересовался. – А скажите, капитан, ваш брат действительно был младшим унтер-офицером из вольноопределяющихся? – спросил Май-Маевский, с ударением на каждом слове. – Так точно, ваше превосходительство. Он служил в 32-м полку. – Вы мне в Харькове рассказывали, что ваш отец служил начальником Сызрано-Вяземских железных дорог. У вас там, кажется, и имение есть? – Точно так, ваше превосходительство. Жаль, что не была взята Рязань, – вы лично убедились бы в этом. – А с какого времени ваш брат состоит в коммунистической партии? Я понял, что все пропало. – Никак нет, ваше превосходительство, я хорошо знаю брата. Он никогда не был коммунистом. – Вы знаете, что ваш брат был председателем подпольной организации и все было подготовлено к восстанию? – отчеканил генерал. При этих словах дверь комнаты открылась, вошла группа офицеров с револьверами в руках. Один из них крикнул злорадно: – Капитан, руки вверх! Я поднял руки. На меня смотрели дула нескольких револьверов. Начальник сухопутной контрразведки подошел к Май Маевскому, стукнул шпорами и, приложив руку к головному убору, отрапортовал: – Ваше превосходительство, вам все хорошо известно? – Да, – сказал генерал и тотчас же ушел. По уходе его был произведен тщательный обыск, а начальник разведки допытывался: – Скажите, где вы были комиссаром? Я, не теряясь, ответил: – Какую чушь вы говорите?! Я никогда не был комиссаром, – и обратился к офицерам: – Господа офицеры, не желаете ли выпить глинтвейна, приготовленного для Май-Маевского? – Мы не пьем во время служебных обязанностей, – отрезал начальник: – а скажите, как вы устроили брата к Май-Маевскому? – Спросите у генерала. – Да-а, загадочная история, – протяжно и ехидно сказал начальник разведки и, обращаясь к офицерам, добавил: – Мы все установим… ведите его.