— Но убедить присяжных оказалось им не под силу? — выговорил сквозь смех Фёрз.
— На нашу удачу — да.
Фёрз отпил красного вина.
— А вы-то каковы, Читтервик? Ну и самообладание! Кто б мог подумать!
— О чем вы?
— Ну как же, разве вы сами не подделали улику? Подделали — и вышли сухим из воды! Эта идея с часами… отличный ход! Трудно было уговорить миссис Палмер подыграть вам?
— Совсем не трудно, — признал мистер Читтервик. — Она ведь и до того уже нам помогла, с той пулей в цветочной клумбе. Это… хм… это уж сам Тодхантер устроил.
— Выстрел в клумбу устроил, вы хотите сказать? Впрочем, нет. Револьвер-то ведь был в полиции.
— Выстрел был настоящий, не сомневайтесь, только сделан гораздо, гораздо раньше. Просто миссис Палмер назвала более позднюю дату. А поскольку пуля свинцовая, она не заржавела, так что уличить свидетельницу в ошибке никто не смог.
— Самое неблаговидное дело — лжесвидетельство.
— Нет-нет! Я уверен, это было вовсе не лжесвидетельство! — шокированный, возразил мистер Читтервик. — Скорее сдвиг памяти… ну, знаете — пресуппозиция…
— Ну да. А эти часы… Полагаю, надпись на крышке — ваших рук дело?
— Нет, миссис Палмер. Мы решили, что рука должна быть женская, с нажимом полегче. Нечего и говорить, что мисс Норвуд никогда не дарила ему часов.
— Само собой. А потом вы спрятали их. Повторюсь: никогда б не подумал, что у вас хватит пороху на такое. Риск был огромный.
— Да, но что ж было делать?! — истово отозвался мистер Читтервик. — Палмер-то невиновен! Меня это ужасало. Я и сейчас считаю, что с них бы сталось на всю жизнь засадить его в тюрьму, отчего нет? А сказать правду он не мог, так же, как и Тодхантер. И представьте только, каково было бы Тодхантеру умирать с мыслью, что его жертва в общем-то напрасна и что Палмер до конца своих дней просидит за решеткой!
— Значит, Тодхантер знал, что Палмер невиновен?
— Ну конечно. Потому-то он так и изводился.
— И знал, кто настоящий убийца?
— Не мог не знать. И, я в этом не сомневаюсь, был восхищен ею.
— Пустой ялик… — задумчиво произнес Фёрз.
— Да, так она попала в сад. Думаю, что в брюках. Если не ошибаюсь, — застенчиво уточнил мистер Читтервик, — брюки в наши дни — обычная принадлежность дамского гардероба.
— Сколько человек знают правду?
— Кроме нас — только трое. Мистер и миссис Палмер, и, конечно…
— Стало быть, Палмер все знал?
— Конечно, с самого начала. Там же была эта, понимаете ли, история с револьвером.
— Вот я всегда знал, что с револьвером дело нечисто. До сих пор уразуметь не могу, зачем Палмер в то утро принес его на квартиру к свояченице.
— Так в то утро он и не приносил! — В порыве откровенности мистер Читтервик потянулся через стол, к собеседнику ближе. — Он принес, но несколькими днями раньше, и сам тогда об этом не знал. Штука в том, видите ли, что миссис Палмер как раз начала страшно нервничать из-за обстоятельств, связанных с мисс Норвуд. Она знала, что муж ее — человек вспыльчивый и импульсивный, и решила от греха подальше убрать револьвер с глаз. Поэтому она позвонила сестре, попросила ту подержать оружие у себя, а потом упаковала его и попросила мужа отнести сверток сестре, сказав ему, что там просто какие-то домашние вещи. Только когда стало известно, что мисс Норвуд застрелили, Палмер бросился искать револьвер и обнаружил, что тот пропал, а услышав, где он, помчался к свояченице.
— Так вот почему он явился туда так рано!
— Ну да. Думаю, он сразу понял, кто застрелил мисс Норвуд. К счастью, он не потерял головы и только просил сестру и мать при всех обстоятельствах стоять на том, что воскресный вечер они безвыходно провели дома. К счастью, следствие им поверило.
— А мистер Тодхантер пытался подменить револьверы, чтобы забрать себе тот, который принес смерть, оставив Фарроуэям, что называется, чистый, — в точности как сказал Бэрнс?
— Именно так, но, конечно, объяснить это Палмеру он не мог. Боюсь, Палмер недооценил Тодхантера, принял его за прилипалу, любителя совать нос в чужие дела. Только ближе к концу до Палмера дошло, к чему клонит наш друг.
— И во время того же визита Тодхантер достиг определенного взаимопонимания с миссис Фарроуэй?
