Рядом лежал Терри, куча дерьма, укрытая одеялом, от которого несло пивом. Наверно, пора забыть об утраченном и наслаждаться тем, что есть, как советует Друг. Но от этой мысли меня охватило отчаяние — это значило забыть маму с папой, Джулию, Адама, друзей, всю мою прежнюю жизнь. Все, что я привыкла считать обузой, теперь казалось единственной ценностью. До того мне хотелось вернуть их, что я испугалась, как бы у меня не разорвалось сердце. Тогда я поняла, что сделаю все возможное и вернусь к людям.
Я скулила и плакала, и пыталась произнести какие-то слова, но язык мне не подчинялся. Проходили часы, ползли, как колонна жуков, в ночь. Когда же небо стало бледнеть, я услыхала неподалеку лай и вскочила, узнав Друга и Митча.
Наконец-то я была не одна, и счастью моему не было предела, пусть даже моя компания состояла из собак. По крайней мере, они понимали меня. Я наклонила голову и облизала губы, когда мы, здороваясь, сблизили наши сверхчувствительные носы. Вот уж чего у собак не отнимешь — они умеют здороваться. Они не столько скребутся и обнюхиваются, сколько обнюхиваются и облизываются — увидев кого-то, надо тотчас узнать его на вкус!
Когда процедура была завершена и мы нанюхались вкусного собачьего запаха, то улеглись рядышком на вонючем одеяле Терри.
— Я тоже лежал у него под боком и сторожил его, — сказал Митч. Он перехватил мой взгляд и кивнул. — Да, мы все делали это, даже Друг.
— С собаками наш Терри добр, не могу не признать, — со вздохом произнес Друг. — И все-таки, куколка, это не выход. Все, что он мог сделать для тебя хорошего, он уже сделал.
— Откуда ты знаешь? — возразил Митч. — Меня он не вернул к людям и тебя тоже, но ведь есть другие.
— Какие другие? — дернулась я. — Кому он вернул человеческий облик? Ну же, говорите!
— Был некий Джоби. Какое-то время продавал «Биг Иссьюз» на Уитингтон-стрит. Темноволосый, с сединой. Он еще носил синие очки.
— Я знаю его, — взволнованно пролаяла я. — И что?
— Он стащил пиво, — сказал Митч и пожал плечами.
— Я тоже. Выбила банку у него из рук.
— Черт с ним, с пивом, ты же собака, — прошипел Друг.
— Когда Терри превратил его в собаку, тот жил с ним несколько недель, с нами не разговаривал, лаял, как маньяк, стоило нам приблизиться, — продолжал Митч. — Никак не мог привыкнуть. Не мог принять. Не отходил от Терри дальше чем на три фута и несколько недель, если не месяцев, умоляюще смотрел на него. А потом в один прекрасный день вновь стал человеком.
— Откуда ты знаешь? — спросил Друг. — Ты же никогда не видел его.
— Пусть не видел, зато знаю его запах.
Друг раздраженно фыркнул
— Ну и что? Думаешь, он стал от этого счастливее? Или богаче? Что у него есть? Пачка «Биг Иссьюз»? Койка в ночлежке, если повезет? А ведь он мог бы жить как в раю! Нет — он не захотел быть псом, у него недостало мужества на собственные убеждения. — Друг не сводил с меня глаз, пока произносил свой монолог, но у меня не было сил на продолжение спора о собаке versus человек, и я отвернулась. Тогда он тряхнул головой совсем по-человечески и снова сел. — Ты сама выбрала, — сказал он и, широко зевнув, щелкнул зубами. — Но нельзя же вечно оставаться щенком. Постарайся отправить Терри в ночлежку, и тогда ты сможешь погулять с нами. Держу пари, тебе нравится гулять по ночам, правильно?
Я кашлянула и опять отвела взгляд. Когда-то я любила ночную жизнь, но это осталось в прошлом. Если я когда-нибудь вновь стану человеком, то буду много работать, устроюсь, как все, выберу правильную жизнь. Если такова цена, то я заплачу ее, нравится мне это или не нравится.
— Ну да, он прав, так и сделай, — гавкнул Митч. — Погулять ночь с псами — да за это стоит даже умереть. Да и для Терри так будет лучше, — добавил он. — Ему надо поспать в доме, на кровати, а он ни за что не пойдет в ночлежку, пока с ним собака. Туда нас не пускают. Посмотришь утром, что делает с человеком ночь, проведенная на улице.
Мы молча смотрели на закутанного в одеяло Терри. Неужели он в самом деле волшебник? От него несло пивом и мочой. Когда я была человеком, то даже представить не могла, что буду лежать рядом с таким существом. А теперь мне только и хотелось, что чувствовать его руку на своей спине.
