Вдоль голландского шоссе рядом часто идет судоходный канал (с уровнем воды выше, чем асфальт шоссе), железнодорожное полотно и обязательно специальная дорожка для велосипедистов. Велосипедистами являются почти все жители Голландии - от десятилетнего мальчугана до семидесятилетней старушки.
Голландия - страна ровная: ни гор, ни лесов там нет. Есть где разгуляться морским ветрам, которые испокон веков крутят знаменитые ветряные мельницы, ставшие неотъемлемой частью голландского пейзажа.
Мы мчимся по равнине. Но что это возвышается перед нами? Какой-то странный холм. Словно огромный стол, стоит он среди равнины. Продолговатый, сверху плоский, покрытый деревьями, каких нигде нет вокруг, с крышами домов среди зелени.
Подъехали ближе. Очень странно! На крутом склоне холма видны полуразрушенные деревянные сооружения, которые в старину строились для защиты от морских волн. Старые причалы и… даже (на трехметровой высоте) просмоленная корма лодки…
Перед нами остров Шокланд- бывший остров бывшего моря- на равнине, отгороженной ныне от Атлантики грандиозной дамбой, строителю которой, инженеру Лели, голландцы поставили памятник. Равнина с возвышающимся на ней «островом» - бывшее морское дно. Это так называемый «польдер» - голландская целина, отвоеванная трудолюбивыми людьми у моря, точно так же, как отвоевали раньше у болот их предки почти всю эту страну.
Значительная часть Голландии расположена ниже уровня моря, от которого она защищена грядой песчаных дюн. Там, где дюны ненадежны, голландцы издавна сооружают искусственные плотины. Защищаясь от морских вод, они перекачивали воду из канала в канал с помощью своих знаменитых ветряных мельниц и вместе с тем осушали болота, создавали земли, удобные для сельского хозяйства. С тех пор и говорят голландцы: «Держи ноги сухими».
Непрекращающаяся борьба с водой сделала голландцев наиболее энерговооружеиными уже в ту пору, когда ездил к ним учиться Петр I.
Борьба со стихией шла, однако, с переменным успехом. В конце XII века разразился небывалый по силе шторм и море прорвало дюны, устремилось в глубь страны… Было бы трудно представить все ужасы того наводнения, если бы не было фотографий подобного же несчастья, вызванного гитлеровцами (в канун своего краха и капитуляции), взорвавшими «на прощание» дамбу. Наводнение затопило плодородный польдер с городами и фермами… Упорные голландцы ликвидировали последствия злодеяния фашистов.
Год за годом они осушают морской залив, существовавший 700 лет, отвоевывают у моря «целину». С географических карт стерто название залива. Он стал озером и получил имя от впадающей в него реки Эйзельмеер. Но и озеро, из которого непрерывно выкачивают воду, мелеет, уступает земледельцам свои берега. Берега эти на полтора метра вглубь пропитаны солью. Но сооруженный искусными мелиораторами дренаж позволяет дождям промыть почву, сделать ее плодородной.
В юго-восточной части былого залива введено в строй 90 тысяч гектаров целины. К 1980 году (когда из озера будет выкачана вся вода) на 10 процентов прибавится у голландцев плодородной земли, на 7 процентов увеличится территория страны. Осушенная уже ныне земля разделена на довольно крупные участки: 12, 24, 36 и 48 гектаров. Государство продает их фермерам. Жаждущих земли много: на каждый участок… 500 претендентов. Купить землю смогут только счастливцы-избранники!…
Я вспомнил о Голландии, о польдере, о голландской целине, о бывшем острове Шокланде, когда ехал среди золотых просторов нашего Комсомольского океана, простершегося ныне на месте целины.
Да, океан! Пшеничный океан, который в 3 раза больше Белого и Аральского морей, вместе взятых, который в 15 раз больше Азовского моря!
И среди этого океана стоят не острова-музеи, а новые острова новой культуры, пришедшей сюда вместе с молодежной песней.
Тянутся улицы между рядами вновь выстроенных домов… Я не припомню даже, где стояли тут палатки, не узнаю старых, заслуженных землянок… Хочется увидеть знакомые лица, рассказать своим друзьям про голландскую целину, сравнить исчезнувший голландский залив вот с этим подступающим к новым домам советским океаном… Но комсомольцы в море- в золотом пшеничном море, что раскинулось теперь на месте степей и полупустынь.
