Однако наиболее содержательный и аргументированный ответ на статьи Струве дал Михайловский. Конфликт Михайловского с социал-демократами начался еще до появления в печати этих статей Струве, посвященных критике Даниельсона, — Михайловский обвинял социал-демократов в том, что они приветствовали разрушение сельской экономики страны. Реакцией на это обвинение явились два письма некой группы, называвшей себя «марксистской», в которых Михайловский обвинялся в искажении взглядов членов этой группы. Они вовсе не желали ни разрушения сельского хозяйства, ни крушения крестьянства: они, как было сказано в письмах, не были поборниками капитализма, но были убеждены в том, что интеллигенция не в состоянии определить направление экономического развития страны и что сохранившиеся до сих пор элементы крепостнической экономики, в том числе община, должны, наконец, исчезнуть. Аргументация, используемая в текстах этих писем, столь сильно опиралась на то особое понимание марксизма, которое было присуще Струве, что можно было заподозрить, что они были написаны либо им самим, либо кем-то, находившимся под его сильным влиянием[180].
Итогом споров Михайловского с социал-демократами явились две его большие статьи, опубликованные в начале 1894 года в Русском богатстве. В этих статьях он подробно разобрал вопросы, затронутые как рецензией Струве на Даниельсона, так и его собственными анонимными корреспондентами[181]. Оставив в стороне проблемы экономики, он обратился непосредственно к философской сути разногласий, то есть к тезису об исторической неизбежности. Отдавая должное Марксу как великому социологу, он оговаривается, что многие положения марксизма для него неприемлемы. То разграничение, которое Струве провел между «настоящим марксизмом» (то есть собственной его интерпретацией) и «псевдомарксизмом» (интерпретацией Даниельсона), Михайловский считал совершенно неоправданным, поскольку оно вытекало из различий во вглядах этих мыслителей на ход исторического процесса, а сам Маркс так и не создал последовательной исторической теории. Точка зрения Маркса на историю сформировалась еще до того, как он получил возможность ее изучать — в 1840-х годах, — и явилась результатом пребывания в «недрах гегельянской метафизики», а не рефлексии по поводу действительных исторических событий прошлого, в силу чего эта точка зрения отнюдь не была такой последовательной, какой ее пытался представить Струве. При этом концепция исторической неизбежности, писал он, была сформулирована столь расплывчато, что на free невозможно было опереться — исходя из нее никак нельзя было удовлетворительно объяснить, почему события пошли тем, а не иным путем. Михайловский еще раз высказал убежденность, что личности способны влиять на ход истории, отрицая саму мысль о ней как о неком объективном процессе — а именно на этом утверждении Струве базировал свои прогнозы относительно экономического будущего России.
Атака Михайловского на Струве и других социалдемократов вызвала с их стороны ответный огонь. Среди множества откликов был один, написанный В. И. Ульяновым (Лениным), неизвестным молодым юристом, приехавшим из Самары в Санкт-Петербург всего за несколько недель до того, как была опубликована рецензия Струве. Весной 1894 года Ленин написал книгу «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?». Политическая идеология автора этой работы еще не имела четкой ориентации и, можно сказать, находилась где-то между бланкизмом-якобинством и социал-демократией. В ходе критики Михайловского («друга народа») и других приверженцев «Русского богатства» Ленин встал на защиту Струве[182]. Эта работа Ленина, напечатанная очень мелким шрифтом и размноженная посредством копировальной машины, была доступна очень небольшому количеству читателей, и если бы не последующая политическая карьера ее автора, она упоминалась бы лишь в специализированных исторических библиографиях.
Весной 1894 года раскол в радикальном лагере стал уже явным. И суть разногласий заключалась в расхождении во взглядах не на второстепенный вопрос о крестьянской общине, как это часто утверждают, а на сложные проблемы, не потерявшие своего значения и в наше время. На повестке дня стояли базовые философские и экономические вопросы: является ли история объективным процессом, абсолютно не зависящим от человеческих устремлений? Существует ли один, обязательный для всех стран, ход исторического развития? Является ли капитализм в тех странах, которые индустриализуются позже, возможным? желательным? неизбежным? Поможет ли он сократить сельское население и повысить жизненный уровень в стране? Струве и вместе с ним большинство социал-демократов отвечали на эти вопросы утвердительно и без каких-либо оговорок. Их оппоненты оставляли эти вопросы открытыми — отвергая историческую неизбежность, они предпочитали ей комбинацию из «объективных» и «субъективных» факторов и были убеждены в существовании множества альтернативных форм экономического развития, часть которых, как они полагали, особенно подходит для России.
