Стрелок и маг (Тетралогия) - страница 98

Вроде бы эти двое слишком разные и слишком уж тихо себя ведут, чтобы прямо сейчас хвататься за нож но…

Никогда не знаешь, чего следует ожидать от того или иного индивидуума.

— М-да, — сказал кот. — Четыре утра — не самое плохое время для смерти. Предрассветный час, его ещё называют Часом Волка. Лес, тишина, бегущий по соседству ручей — что ещё может понадобиться для дуэли между двумя достойными противниками? Вы понимаете, о чём я говорю, сударь?

— Вполне, — кивнул Илья.

— Я очень рад этому. Всегда приятнее биться с понимающим человеком.

— Да, — кивнул Илья.

Кот допил медовуху, поставил свой стакан на стол и на не слишком твёрдых лапах поднялся со стула. Хвост его торчал если не трубой, то уж точно ершиком для её прочистки.

— Я вас уважаю, сударь, — сказал кот. Его повело в сторону, и, чтобы не упасть, он опёрся левой лапой на стол.

Кота крючило и сгибало в три погибели.

— Наверное, я слишком мрряу… много выпил и не рассчитал градус, — промолвил он пьяным голосом, в котором всё больше проскальзывали кошачьи интонации. — Думряю, мне надо пойти и поспать, чтобы быть в формяу перед нашим свиданием.

— Точно, — сказал Илья Муромец.

— Тогда я пойду, — сказал кот, убрал со стола лапу и пошатнулся.

Кинжал со стильной рукояткой, которая не нарушала баланс и делала орудие вполне годным для метания, летел в не защищенное кольчугой горло богатыря, но вонзился в подставленную Ильей Муромцем руку.

Правой верхней лапой кот схватился за шпагу, а левая нырнула в ботфорт за следующим кинжалом, но в тот же момент булава, которую Муромец никогда не оставлял вне пределов досягаемости, врезалась коту в голову и отбросила его к противоположной стене. Повисев на ней некоторое время, кот сполз на пол, жалобно мяукая. Муромец стиснул зубы, вытащил из руки застрявший в ней кинжал и подошёл к коту.

— Поединок разумов, говоришь? — спросил он. — Считай, что он уже состоялся.

— Могу ли я попросить вас о последней любезности, сударь? — осведомился кот слабым, но вполне трезвым и человеческим голосом.

— Конечно. Если это не пойдёт вразрез с моими убеждениями.

— Я хотел бы, чтобы мои останки отправились на родину и там были преданы земле, — попросил кот. — Я не хочу лежать в чужой почве и не хочу попасть на обед к какой-нибудь бродячей шавке.

— Я прослежу, чтобы тебя похоронили со всеми почестями, — сказал Илья Муромец и дернулся в сторону. Второй кинжал пролетел в паре сантиметров от его лица, рассекая воздух с тихим свистом. — Неплохая попытка.

— Вы слишком быстры для обычного человека. Вы уверены, что среди ваших предков не встречалось ни одного кота?

Муромец даже не обиделся. Его оскорбляли и покрепче.

— Но будьте уверены, сударь, воля кота да Винчи крепче гранита, и на моё место придёт кто-нибудь другой.

— Мы всегда рады гостям, — сказал Илья Муромец, — Кто к нам со шпагой придёт, тот в гробу и уедет.

— Наклонитесь, я хочу сказать вам последнее слово.

— От твоих когтей пахнет цианидом, — сказал Муромец — Так что я воздержусь.

— Проклятье! Вы слишком проницательны, сударь.

— Я просто слишком опытен. Тебе помочь или ты сам?

— Сам, — сказал кот. — Я всё всегда в этой жизни делал сам, сам и ум…

Его глаза закрылись, и в множественной Вселенной стало на одну легендарную личность меньше. Впрочем от полного отсутствия легендарных личностей она никогда не страдала.

Что может быть лучше, чем рано утром выйти на опушку леса со связкой динамитных шашек и пустить под откос пару фашистских поездов?

Неизвестный партизан

История о том, как в безразмерный саквояж стрелка попал настоящий лучевой меч рыцаря-джедая, довольно любопытна, но слишком длинна, и мы поведаем её в следующий раз.

За свою довольно длинную карьеру странствующего ганфайтера Джек пользовался мечом всего один раз, но он не сомневался, что при его помощи можно разрубить всё что угодно.

Рыцари ордена джедаев были с ним согласны. Им очень редко встречались материалы, которые было бы невозможно разрубить таким мечом. Все такие случаи были собраны и тщательно запротоколированы, и каждый новообретенный джедай получал доступ к этим документам. Должен же человек знать, что он может разрубить, а что — нет.