— Зачем вы это делаете?
— Что это?
— Всё. Разве это жизнь — ни кола, ни двора, ни жён, ни детей. Всё имущество — оружие да кони, которых постоянно убивают. За работу, как я понимаю, вам платят не слишком много, вдобавок ещё и не регулярно. Вы не взяли добычу, разогнав шайку разбойников, ты отпустил избушку, даже не проверив, что у неё внутри, а у ведьм, как я полагаю, всегда имеются определённые запасы золота. Так зачем вы это делаете?
— Думаешь, просто любим подраться?
— Сначала именно так я и думал, — признался Реджи.
— Но теперь ты так не считаешь?
— Нет. Мне кажется, это было бы слишком просто.
— А всё и так просто, — сказал Муромец. — Я понимаю, что это прозвучит пафосно, банально и глупо, ибо эта фраза произносилась уже сотни раз и будет произнесена ещё тысячи раз, но… есть такая профессия — Родину защищать. Я понимаю, что она, Родина наша, далека от совершенства. Местами глупая, местами смешная, местами страшная, но она — всё-таки наша Родина. И её враги попадают в разряд моих личных врагов. Баба-яга ест маленьких детишек — ты прошёл бы мимо такого? Разбойники озоруют на дорогах и грабят обычных людей — кто займётся ими, если не мы? Князь Владимир меня не любит. Говорит, пустяками я занимаюсь, да ещё других с толку сбиваю, потому и дружину большую под моё начало не дает. Вон — Никола тот же. Пошлют его в Тьмутаракань с посольством, он и поедет. И какое бы безобразие по дороге ему ни встретилось, он ни за что не остановится и с пути не свернёт. Потому что — приказ. А я сверну. Я остановлюсь, если надо. Потому что Тьмутаракань никуда не денется, а покуда у князя руки дойдут распоряжение насчёт той же Бабы-яги отдать, она ещё с десяток мальцов слопает. Потому и детей нет, и жены у меня нет, потому и не нажил я ничего в этой жизни. Понимаешь ты меня, Рыжий?
— Понимаю.
— А я тебя — нет. Без роду, без племени, скитаешься по дорогам. Куда ты идёшь? Какая у тебя цель в жизни? За что ты дерешься? Только за золото?
— Не только.
— Или тебе просто нравится стрелять? Вижу же, что не нравится. Тогда зачем?
Реджи вздохнул:
— Судьба.
— Судьбу человек сам себе делает, — назидательно сказал богатырь. — Ты пойми, я вот за что дерусь? Я за Родину свою дерусь, за всех, кто её населяет. А ты за что?
— Когда-то давно, когда я был молодой и глупый, я дрался за идеалы, — сказал Реджи. — Потом идеалы куда-то делись. Полагаю, что я продолжаю драться только по привычке. Я завидую тебе, Илья, по-хорошему завидую. У меня нет Родины, я никогда не видел своих родителей и ничего о них не знаю. Я — стрелок. Я иду по дороге из ниоткуда в никуда.
— Может быть, пора остановиться? Оставайся у нас будешь в моей команде четвёртым. И появятся у тебя со временем и Родина, и дом, и красавица-жена, и куча ребятишек.
— Не могу, — сказал Реджи.
— Почему? Или тебе у нас не нравится?
— У вас мне нравится, — сказал Реджи и вдруг понял, что не врёт. Ему здесь действительно нравится. Только остаться здесь он всё равно не сможет. На пути револьвера предусмотрена только одна остановка — конечная. — И ты мне нравишься, Илья. Но есть у меня две причины. Первая — я должен пройти ещё немного по своей дороге.
— А вторая?
— Я не могу остановиться, пока не пройду путь до конца, — сказал Реджи. — До самого конца, понимаешь? Пока я не увижу цель, пока не пойму смысл, я физически не могу остановиться. Стоит мне задержаться на одном месте больше недели, и я начинаю болеть. Физически. И если после этого я ещё неделю не сдвинусь с места, полагаю, что умру.
— Тяжело, — посочувствовал Муромец. — Может, заклятие на тебе какое? Ты б с Иваном-мудрецом на эту тему потолковал, он мужик башковитый, понимающий…
— Это заклятие ни один колдун не снимет, — сказал Реджи.
— Как знаешь, — сказал Муромец. — Странный ты парень, Рыжий. Но когда ты достигнешь своей цели и обретёшь свой смысл, перешли мне весточку. Я хотел бы знать, что у тебя всё нормально.
Богатыри и стрелок переночевали на постоялом дворе, а утром, отдохнувшие, бодрые и полные сил, въехали в стольный город Киев. Как и ожидал Реджи, мегаполисом в Киеве и не пахло. Пахло, в основном, навозом.
