— Значит, так, — сказал Муромец. — Ты нарушила условия Договора, поэтому будешь наказана. Немедленно и летально. Желаешь сказать последнее слово?
— Желаю, — сказала Баба-яга и заголосила: — Ой вы, гуси-лебеди, летите сюда, старушку беспомощную обижают!
Воздух вокруг наполнился хлопаньем крыльев.
— Ни хрена себе гуси, — пробормотал Муромец.
Реджи было понятно его удивление. Новоявленные птицы не имели ничего общего ни с гусями, ни с лебедями. Они больше смахивали на птеродактилей и размахом кожистых крыльев, и длинными, чуть изогнутыми на конце клювами. Поскольку они постоянно кружили над богатырями, сосчитать их точное количество было затруднительно. Реджи прикинул, что птичек никак не меньше двадцати.
Алёша с Добрыней натянули луки, Реджи схватился за револьверы.
Бойтесь ложных пророков
Негемия Скаддер [36]
Сектанты на площади оплакивали убитого инквизитора Стефана и не торопились с выламыванием дверей. У храма не было второго выхода, так что пленникам некуда было деваться.
Внутри это заведение не было похоже на кафедральный собор. Огромный пустой зал, в котором не имелось даже скамеек для верующих, окна-бойницы, в которые не смог бы пролезть и обратившийся в нетопыря вампир, чадящие факелы вдоль стен. Пол был земляной и даже не очень ровный.
Единственным намеком на культовое назначения строения были небольшой алтарь, воздвигнутый у противоположной от двери стены, и статуя высотой в человеческий рост, изображавшая, очевидно, самого ангела Джебраила. Судя по изображению, местное божество было не самым приятным из возможных. Крыльев у ангела, провозгласившего себя Мечом Создателя, в наличии не имелось. Зато у него оказалось четыре руки. Верхняя пара сжимала два меча, в нижней левой был щит, а в нижней правой — отрезанная человеческая голова. Голова была натуральной и даже довольно свежей. Наверное, местные жрецы время от времени обновляли эту часть экспозиции.
Гарри передернуло. Он представил, что и его голова могла занять место в руке воинственного божества.
Джек Смит вытащил пулемет, опоясался патронными лентами и стал похож на представителя какого-нибудь партизанского движения. Не хватало только бороды и чёрного берета.
— Неужто ты собираешься их всех перестрелять? — поинтересовался Гарри.
— Если ты не предложишь альтернативного варианта, то да, собираюсь, — сказал стрелок. — Лично я иных перспектив не вижу.
— Предлагаю подойти к этому вопросу творчески, — сказал Гарри.
— И что же делать? Выйти к ним и прочитать лекцию о милосердии и терпимости?
— Молиться.
— Что?
— Молиться и взывать к местному божеству, — сказал Гарри.
— Ты сошёл с ума или как? — поинтересовался стрелок — Если уж простые верующие собирались разорвать нас на части, то что с нами сделает их кумир?
— Ничего, — сказал Гарри и принялся взывать к ангелу Джебраилу: — Слышь, приятель, поговорить надо.
И постучал костяшками пальцев по каменному лицу статуи.
Джек приготовился к длительному ожиданию и сел на пол, обернувшись лицом к двери и положив пулемет на колени. Он не был маньяком, но готовился совершить массовое убийство. По его мнению, с упертыми сектантами можно разговаривать только на одном языке — языке свинца.
Джек и раньше имел дела с сектантами, и предложенный им метод ещё ни разу не давал осечки.
Гарри продолжал взывать к божеству, и с каждым следующим оборотом речи призывы становились всё более и более непечатными.
По мнению стрелка, волшебник выбрал странный способ разговаривать с представителями сверхъестественного мира.
А божество взяло, да и ответило. Статуя заскрежетала и сдвинулась с постамента. Ни оружия, ни отрубленной головы она из рук не выпустила.
Джек пожал плечами и вытащил из саквояжа пару гранат. С ожившими статуями он тоже имел дело раньше.
Гарри и бровью не повёл, словно каждый день общался с кровожадными ангелами и беседы с ними вошли в привычку.
— Ну что же ты, камрад Джебраил, такое творишь, — заявил Гарри с наглостью, которой сам от себя не ожидал, — Заставляешь себя ждать, когда встречи с тобой требует волшебник. Некрасиво это, честное слово.
— Зачем звал? — хмуро спросил бескрылый ангел.
