Силен вздохнул.
Утром следующего дня они наткнулись на странного человека. Он был высокий, повышенно волосатый и очень мускулистый, а из одежды носил только набедренную повязку. Но странным в нем было отнюдь не это.
Человек возился с деревянной конструкцией, которая представляла собой нечто среднее между скамейкой и «железной девой».
На Силена этот человек не обратил никакого внимания, зато оживился при виде стрелка.
— О, — сказал он. — А вот и первый пациент. Что ж, утро начинается удачно.
— О чем он говорит? — спросил Реджи у Силена.
— Это Прокруст, — сказал Силен. — Он немного сумасшедший и много агрессивный. Не зли его и держись подальше.
— Я — первый в мире мануальный терапевт, — объявил Прокруст. — Больной, вас позвоночник не беспокоит?
— Нет, — сказал Реджи.
— Это поправимо, — сказал Прокруст. — Ложитесь. Он указал куда-то в центр деревянной конструкции.
— Это прокрустово ложе, — сказал Силен. — Самая знаменитая эллинская деревянная конструкция. После троянского коня, естественно. Если ты туда ляжешь, то вряд ли ты уже встанешь.
— И много уже людей сюда легло и не встало?
— Достаточно.
— Тогда почему они всё это терпят? Почему этот тип до сих пор не нейтрализован?
— Его за Тесеем застолбили.
— Не понял.
— Я тебе потом объясню. Он на нас уже косится.
Прокруст нетерпеливо хрустел костяшками пальцев и искоса поглядывал на Реджи.
— Больной, а вам известно, что перед операцией разговаривать вредно?
— О какой операции идёт речь?
— Это я могу сказать только после диагностики. А диагностику я могу начать только после того, как вы больной, займете своё место.
— Он тебя вытянет, если ты окажешься коротким, — вполголоса сказал Силен. — Или укоротит, если наоборот.
— Мне это не нравится, — сказал Реджи. — Мне кажется, что я совершенно здоров.
Стрелок помнил, как опасно ввязываться в локальные разборки мифических миров, и надеялся обойтись без стрельбы. Он не сомневался, что сможет уложить Прокруста. И ещё он не сомневался, что после этого здесь может появиться новый миф.
Реджи не нужна была лишняя реклама.
— Здоровых людей нет, — отчеканил Прокруст. — Есть недообследованные.
— Старая хохма, — сказал стрелок.
— А я думал, что я её сам сочинил. Впрочем, это не имеет значения. Ложитесь, пациент.
— А если не лягу?
— Тогда я вынужден буду принять меры, — сказал Прокруст, вытаскивая из-под своего ложа здоровенную дубину. — Вплоть до наркоза. Больной, вам следует понять, что врач должен причинить пациенту боль, чтобы потом ему стало хорошо.
— Только хорошо тебе будет уже в царстве Аида, — добавил Силен. — Если ты понимаешь, о чём я.
— Согласия больного на операцию мне не требуется, — сказал Прокруст и замахнулся дубиной.
Реджи выстрелил.
Пуля пробила бицепс Прокруста. Самозваный мануальный терапевт завопил от боли и уронил дубину себе на правую ногу, после чего принялся комично прыгать на левой. На десятом прыжке он обо что-то споткнулся и рухнул на землю. Падение оказало положительный эффект, ибо удар выбил воздух из его легких, и Прокруст перестал орать.
— Упс, — сказал Силен.
— Милосердия! — взмолился Прокруст.
— Изволь, — сказал Реджи и выстрелил ему в голову. Следующими пятью выстрелами он привел в полную негодность деревянное пыточное приспособление, после чего перезарядил револьвер и сунул его в кобуру.
— Не подумай, что я хочу сказать что-то плохое, тем более теперь, когда увидел, как ты обращаешься с этой штукой у тебя на поясе, — сказал Силен. — Но должен заметить, что у тебя странное представление о милосердии.
— Я подарил ему быструю и безболезненную смерть, наверняка более лёгкую, чем та, которую он готовил для меня, — сказал Реджи. — Я называю это милосердием, и это не обсуждается.
— Как скажешь, — сказал Силен. — Просто твоя позиция в этом вопросе очень напоминает мне позицию некоторых наших богов. А почему же ты сразу не выстрелил ему в голову?
— Потому, что у него в руке была дубина, — объяснил Реджи. — Даже если б я убил его первым выстрелом, он мог бы завершить удар чисто по инерции, и тогда мне тоже пришлось бы туго.
— Удивляюсь, как быстро ты успел всё это сообразить, — сказал Силен.
