— И чего же ты так долго раздумывал? Хотел сперва на Луизины сиськи поглядеть, а потом уж сражаться?
Важно и неторопливо Джоакин пояснил:
— Я-то мог и раньше убить подонка, не сомневайся. Но одно меня останавливало: убей я его, потом закололи бы нас всех. С шестеркой копейщиков мы бы не справились. Вот я и думал, как же выкрутиться, пока не смекнул, что нужно этого Вомака не рубить насмерть, а только ранить. А как надумал, так и сделал.
— Верное решение, — признал Снайп, — молодчик. А зачем назвался рыцарем?
— Так ведь он иначе нашел бы зацепку, чтобы от поединка улизнуть. Дескать, ему бы честь не позволила биться с низкородным… Хотя, какая там честь!..
— И это верно.
Хармон тоже поблагодарил Джоакина за спасение и обещал дать хорошую награду. Но слова вышли скомканными: недавний ужас все еще сидел в голове и путал мысли.
— А с чего это вы так перепугались, хозяин? — довольно нахально спросил воин. — Давеча в лесу, при встрече с разбойниками, вы так не робели.
— Так ведь то шваль была, голодранцы, а это — лорд с вассалами… — попробовал отговориться Хармон.
— Парень прав, хозяин, — влезла Луиза. — Я тоже прежде не видала, чтобы у вас настолько душа ушла в пятки, хотя мы с вами уже шестой год колесим. Вы словно язык проглотили. Отчего молчали? Отчего не показали графское письмо и грамоту? Граф пускай шейландец, а не путевец, но все важный человек. Глядишь, и отстали бы от нас.
— Видите ли, дорогие мои, — хмуро пояснил торговец, — нельзя нам кому попало показывать грамоту. Она большую ценность имеет, если ее прочтет тот, кому не положено, то захочет себе забрать. И нас порешить может, чтобы мы графу не донесли на него.
— Ага, — пробурчал Снайп. — Мало того, что мы помогаем лордам проворачивать их делишки, так еще и с опасностью для себя.
— Торговля — всегда опасность, — отбил Хармон.
— Но не такая! Когда это мы возили товар, за который могут перебить нас всех, даже детишек?
Джоакин был слишком счастлив, а Доксет — слишком навеселе, но остальные уставились на Хармона укоризненно и с подозрением.
— Я же сказал, это не надолго, — примирительно ответил торговец.
— Сколько еще?
— Ну, первый покупатель — в Солтауне. Двинемся в объезд, недели за две доедем.
— А если первый не купит?
— Тогда второй — в Лабелине, это еще неделя. Третий уже в Короне живет, но до него не должно дойти. Кому-то из первых двух я продам товар. Вы же меня знаете.
— Знаем… — процедил Снайп. — Сколько?
— Я же сказал — наибольшее, три недели.
— Нет, хозяин, денег сколько?
— Ну, как сторгуемся… Эфесов двадцать, может быть, нам достанутся, а остальное — графу.
— Двадцать золотых? Хармон-торговец рискует головой за двадцать золотых? Вы за год тридцать делаете!
Снайп искривил губу, обнажил резцы. Луиза склонила голову набок, внимательно глядя на торговца.
— Ну…
— Двадцать, хозяин?
— Ну… полсотни…
— Да-аа?..
— Сто. Если сторгуюсь, как надо, выйдет нам прибыли сто золотых эфесов.
— Эх, хозяин… — Снайп сплюнул вбок. — Лорды врут, как собаки. Это не новость. Но вы-то купеческого роду!..
Вмешалась Луиза, будь ей неладно:
— А сколько нам из этих денег достанется?
— Вам? С чего бы? Я вам каждый месяц жалованье плачу, оно не зависит…
— Нас всех чуть не продырявили, вот с чего. Да не забудьте, это я уговорила вас поехать в Излучину и прочесть то письмо, а Джоакин спас вам шкуру и товар.
Хармон понимал: стоит единожды дать слабину — придется потом всякой прибылью с ними делиться. Но, какая разница? Один черт, эта сделка — последняя.
— По два золотых каждому.
Луиза склонила голову, Снайп сказал: "Пф!.."
— По три. Луизе четыре, Джоакину — пять.
— И детям?
— Детям? Что они сделали?
— Рисковали, как и все.
— Ладно, детям — по эфесу. — Хармон повысил голос, пресекая дальнейший разговор. — И все, довольно! Надоели вы! Ложимся спать. Будете хорошо служить — может, после сделки еще чего добавлю.
Хармон проснулся утром от звуков, что доносились из задней половины фургона. Звуки были весьма характерного свойства. Они ясно давали понять, что Полли с Джоакином сумели уговорить Снайпа уйти спать в телегу к Доксету, а уютную норку между мешками в фургоне оставили за собой.
