Сидим мы, значит, вечером на бейсбольном поле в штате Нью Йорк, томно, лайтбагз (светлячки то бишь) в кустах фосфорицируют, а мы глушим на пятерых мою бутылку “Зубровки” и травим анекдоты. Точнее, травлю я. Американцы только смеются. С нами еще один парень из Англии был, Эдди. Он тоже травил, но его шутки были такие длинные и, скорее всего, тонкие, что я терял нить, тем более что к английскому акценту Эдди еще пока не привык. Ну, значит, я травлю анекдоты про ковбоя и его внутренний голос. Помните такие? Едет ковбой по Гранд Каньону. Впереди обрыв. “Не перепрыгну”, думает ковбой. “Постарайся. Ты сможешь перепрыгнуть”, — говорит его внутренний голос. Ковбой собрался с силами и прыгнул. II перепрыгнул. Едет дальше. Впереди еще один обрыв, никак не меньше, а даже больше. “Не перепрыгну. Слабо”, — думает ковбой. “Перепрыгнешь. Это тебе по плечу. Точно”, — говорит внутренний голос, и ковбой вновь перепрыгивает препятствие. И вновь перед ним обрыв. Еще больший. “Этот я точно не перепрыгну”, — думает ковбой. “И этот ты перепрыгнешь”, говорит внутренний голос. “Ну, внутренний голос никогда меня не подводил”, думает ковбой и вновь прыгает, но… стал падать вниз, не достигнув противоположного края обрыва. А внутренний голос и говорит: “Ну и грохнемся же сейчас!” Но вот когда я дошел до этого самого финала анекдота, то с холодеющим лбом сообразил, что точно так же, слово в слово, один к одному, не скажешь по-английски. По крайней мере, я не могу сказать так. Может, когда-нибудь в будущем, смогу, но не сейчас. До сих пор все было alright, а сейчас я понял, что вот-вот может пострадать репутация даже не Беларуси, о существовании которой мои собу… собеседники, поди, и не знают, а необъятной России (вкупе с Украиной, Казахстаном и даже маленькой гордой Эстонией, о которой американцы тоже даже не подозревают), представителем которой для США оказывается любой русскоговорящий, особенно славянин. И тут я (не зря был чемпионом белорусского КВН-турнира!) говорю первое, что приходит на ум: “Oh, shit!” вместо “Ну и грохнемся сейчас!” Американцы покатились со смеха: “Слушай! Классные у вас шутки! Такие же, как и у нас!” Репутация великой державы была спасена.
УРОК ТРИДЦАТЬ ПЕРВЫЙ
Учись смеяться
Прежде чем ругать их несмешные шутки и поливать грязью английский юмор за отсутствие остроумия, неплохо бы нам всем на себя посмотреть. Да, их шутки порой нам непонятны по причинам, которые я уже перечислил. Но юмор, как и сама жизнь, не стоит на месте. Например, до конкурсов КВН додумались только у нас, и это чисто русская развлекаловка. А вот в таких жанрах, как комедия и карикатура, они действительно ушли куда как дальше. Не думаю, что кинокомедия “На Дерибасовской хорошая погода, а на Брайтон-бич опять идут дожди” — воплощение современного русского юмора. Это, скорее всего, вчерашний день, кино, которое могло быть очень смешным где-нибудь в шестидесятые годы, но не сейчас (хотя в шестидесятые такие комедии снимали, что теперешним режиссерам и не снились). Традиции же наших карикатуристов, то, как они рисуют, и то, над чем смеются, не меняются как минимум лет, эдак, тридцать-сорок. Тут даже не прогресс, а регресс наблюдается. Раньше были КУКРЫНИКСЫ, Чижиков, Огородников с их везде и всегда узнаваемыми почерками. Сейчас… Ну, узнаваем Бильжо. Но ведь нельзя сказать, что его карикатуры смешны. Как и нельзя сказать, что он смог бы так же великолепно оформить книгу, как умел Чижиков, или изобразить такой культовый образ, как Олимпийский Мишка, которого также Чижиков нарисовал. Наши же карикатуристы продолжают с удивительным упорством штамповать мужиков и баб с картофельными носами и шутить на бытовые темы. Ну прямо обхохочешься!
* * *
Очень многие вещи из рассказов известного в свое время английского шутника — “битла” Джона Леннона невозможно перевести. Так, например, в рассказе Nicely Nicely Clive есть такое место: “… but to Roger it was something special, a day amongst days… a red lettuce day…” — для Роджера этот день был чем-mo особенным, единственным днем среди прочих…
