– Нет, ты тут ни при чем. Не вини себя, – Квилл выпрямился и немного повернулся к Груту.
– Я есть Грут, – друг протянул им обе конечности.
Пальцы на разбитой руке уже отросли, но выглядели как тоненькие прутики, заметно более свежие, чем на другой. Поврежденные взрывом мины ноги на первый взгляд восстановились, но на это ушло в три раза больше времени, чем обычно.
Питер почесал лоб.
– Зря я тебя с собой потащил. Ведь знал же, что ты еще не оправился.
– Не изображай мученика, – сказала Гамора, опершись на подлокотник дивана. – Как бы ты без него справился? Кто лучше Грута приспособлен к работе в безвоздушном пространстве и способен выдерживать вражеский огонь? Он же сломал лебедку?
Конечно, Гамора была права. Решение далось Питеру нелегко, он прекрасно осознавал, на какой риск идет. Разве что не ожидал, что придется десять минут беспомощно дрейфовать в космосе. Причем бо́льшую часть этого времени он задавался тем же вопросом, каким Гамора, должно быть, задается сейчас: что происходит с Грутом?
– Я есть Грут… Я есть Грут. Я есть Грут, – живо начал объяснять Грут, но быстро умолк и, то ли испугавшись, то ли стыдясь чего-то, съежился у двери.
– Ты действительно не знаешь, почему твоя рука так легко раскололась? – продолжал допытываться Питер.
Грут помотал головой.
– Дело точно не в том, что ты не полностью восстановился с прошлого раза?
Грут снова помотал головой.
– Конечно, нет, – сказала Гамора. – Ему не привыкать, он ходил в бой, даже когда был заметно меньше, чем сейчас.
– Я есть Грут.
– Правда. Дело не только в том, что тебя стало легче ранить, – согласился Питер.
После того как Груту пришлось заново расти из щепочки, он стал забывчивым и медлительным. Больших проблем это не доставляло, так как сражаться в последние дни приходилось ощутимо реже, но состояние их друга явно ухудшалось. Может, они его как-то неправильно выращивали?
– Ты не мог чем-то отравиться? – предположила Гамора.
– Я есть Грут.
– Как нам это проверить? – спросил Питер.
– Есть у нас знакомые врачи, которые бы занимались лечением Flora colossi?
– Не уверен.
– Я есть Грут.
– Я поспрашиваю, – сказала Гамора.
– Давай. Нужно высадить наших политических активистов на станции Тир-XI, а затем отправляться на Килн, пока Дракс не проломил кому-нибудь из заключенных голову, а кри не догадались, что мы вовсе не на Паме, как договаривались. Эх, одно досадно: если посылаешь кого-то по ложному следу, то не видишь их лиц, когда они догадываются о подвохе, – Квилл потянулся. – Пойду починю ботинок и проверю, не нужна ли Ракете помощь.
– Он уже давно вопит по рации, что ему не помешал бы помощник.
Квилл и Гамора одновременно взглянули на Грута. Обычно именно он помогал Ракете с ремонтом.
Теперь Страж даже внимания не обратил на слова Гаморы, словно и не слышал их.
– Ладно, сегодня я сыграю роль помощника. Думаю, выйдет отлично, – сказал Питер, проходя мимо наемницы к выходу. – А что касается Грута…
Тот поднял голову.
– Я есть Грут?
Питер тут же пожалел, что вновь упомянул его.
– Не знаю, приятель. Что-нибудь придумаем.
– Ну наконец-то разобрались со всем этим, – несколькими часами позже пробурчал Ракета, когда массивные ворота Килна захлопнулись за его спиной. – Заметил, как охранники пялились? Ждут не дождутся, чтобы снова меня там запереть. За кого они меня принимают? Я ведь даже не в розыске… по крайней мере, пока и исключительно из-за нехватки улик, но все равно – им что, заняться больше нечем?
– Я есть Грут, – тихо произнес Грут.
Они шагали к открытому доку, где пришвартовали корабль. Грут не обращал внимания на стоящие впереди суда, в частности на только что прибывший неотесанный спартаксанский грузовоз, а смотрел вверх. Ракета проследил за его взглядом. Многоуровневый порт Килна был окружен искусственной атмосферой, благодаря которой открывался прекрасный вид на галактику.
За сиреневым диском ближайшей луны виднелся Тнериков Рукав – настолько яркое звездное скопление, что в нем, кажется, совсем не было места космическим пустотам. В небе едва заметно мерцала полоса – признак того, что там на сверхсветовой скорости проходит корабль.
