– Ты думаешь, Бак стал бы бегать по дому, если бы там были привидения?
Морда Бака появлялась то в одном окне, то в другом.
– Там голоса.
– Кроме детей, никто и никогда их не слышал.
– Значит, только дети могут их услышать.
– Там нет никаких голосов, – настаивал Джадд. Рассел кивнул головой в сторону бригады:
– Пойди и скажи им сам.
Джадд потер рукой напряженные мышцы шеи. Сегодня утром в карьере один из рабочих сломал ногу – вроде бы ничего серьезного, но он был расстроен. Джадд не любил, когда с его подчиненными происходили несчастные случаи. Он принимал все слишком близко к сердцу, как, например, эту работу.
– Ты их босс, – сказал Джадд, – ты и должен управлять своей командой. Я плачу тебе за это, Расс. Я ведь не могу везде успевать сам.
Джадд посмотрел на рабочих в поисках знакомых лиц. Некоторых он знал, но остальные были не из Норвич Нотча.
– Откуда эти ребята?
– Я набрал их отовсюду.
– Понятно, – проворчал Джадд.
Был уже вторник, а он хотел, чтобы работы начались в понедельник. Он не знал точно, когда Челси собиралась вернуться, и поэтому торопил Рассела с ремонтом. Джадд не мог нарушить своего слова. Когда он обещал, то все знали, что Джадд не подведет.
Раздосадованный непредвиденной задержкой и тем, что был связан своим обещанием, он подошел к рабочим:
– Ребята, какие-нибудь проблемы с работой?
– Да, – ответил один. – Расс не говорил нам, что это здесь.
– Только сумасшедший согласится работать в Болдербруке, – подхватил другой.
– Он думал, что мы ничего не знаем, но мы-то не глухие и еще не выжили из ума. Мы слышали о Болдербруке.
Если он сам не хочет заходить в дом, какого черта нам соваться туда, – выразил общее мнение третий.
Джадд задумался на минуту, а затем вернулся к Расселу и тихо сказал:
– Они говорят, что ты не хочешь заходить в дом. Это правда?
Даже сквозь загар было видно, как покраснело лицо Рассела.
– Зачем мне туда заходить? Они могут работать и без меня.
– Да хватит тебе, Расс.
– Я сказал им, чтобы они начинали с крыши.
– И они испугались, что привидения схватят их за ноги. – Джадду было противно его слушать. – Здоровенные мужики трясутся от страха. Ты должен показать им пример. Зайди в дом, затем выйди и покажи всем, что остался жив.
– Сам и заходи.
– Мы же были там вместе. Вчера.
– Да, и всю ночь меня мучили кошмары. Я не пойду туда, – сказал он и поднял руки. – Когда ты предложил мне эту работу, я сказал, что попробую, но ты видишь, что получилось. Ты, конечно, можешь лишить меня остальных подрядов. Ну что ж, хорошо. Но я заберу своих ребят, и с чем ты тогда останешься?
У Джадда не оставалось выбора. Контракт с Челси Кейн был подписан, и времени на раздумья не оставалось. Рабочую площадку на Моховом Гребне нужно было подготовить до прибытия оборудования. То же самое и с новым офисом, разумеется, если они не хотели остаться позади с самого начала. Были и другие подрядчики, которые с радостью взялись бы за любую работу, но Ив был лучше всех. Впервые за все время сотрудничества с Расселом они не могли договориться.
Джадд взглянул на Хантера, который стоял облокотившись о дверцу грузовика. Он подошел к нему и, засунув руки за ремень джинсов, тихо спросил:
– Что скажешь?
– Я думаю, у тебя возникла проблема, – ответил Хантер.
– У меня? Может, у нас? Она в первую очередь хочет отремонтировать дом.
– Она тебя попросила заняться ремонтом. Я здесь ни при чем.
– Как раз наоборот. Слухи возникли из-за тебя, а ты ведь не деревенский дурачок. Ты прекрасно понимаешь, что никаких привидений не существует.
Хантер нахмурился:
– Ты хочешь сказать, что я все выдумал?
– Нет, – ответил Джадд.
С Хантером нужно было обходиться очень осторожно.
Иногда даже самая незначительная фраза выводила его из себя, и он исчезал на несколько дней, но Джадд нуждался в его помощи.
– Я хочу сказать, что ты был совсем еще ребенком, когда услышал эти голоса. Никто до тебя их не слышал, и я сомневаюсь, что кто-нибудь их слышал после.
Губы Хантера сжались совсем как у Оливера, когда тот злился. В эту минуту легко верилось, что Хантер действительно его сын.
– Ну и что?
– А то, – сказал Джадд, – что раз ты первый их услышал, то должен первый сказать, что голоса исчезли.
