Пока не услышала, как кто-то тихо плачет. Она подняла голову, сощурившись, посмотрела в глубокую тьму руин и увидела его.
– Дэниел, – прошептала Люс.
Он выглядел все так же. Практически излучал свет даже в леденящей темноте. Светлые волосы, по которым она так любила пробегать пальцами, лилово-серые глаза, которые словно были созданы, чтобы встречаться с ее глазами. Прекрасное лицо, высокие скулы и эти губы. Сердце колотилось, и ей пришлось крепче ухватиться за железную ограду, чтобы не побежать к нему.
Потому что он был не один.
Он был с Лушкой. Утешал ее, гладил ее лицо и поцелуями осушал слезы. Они прижимались друг к другу, головы склонились в бесконечном поцелуе. Они так забылись в объятии, что не замечали грохота и сотрясения земли от очередного взрыва. Они выглядели так, словно во всем мире остались только вдвоем.
Их тела слились в одно. В темноте невозможно было различить, где кончалось одно и начиналось другое.
Люсинда поднялась на ноги и прокралась вперед, в темноте передвигаясь от одной груды развалин к другой, просто желая быть ближе к нему.
– Я думала, что никогда тебя не найду, – Люс услышала слова своей прошлой «я».
– Мы всегда найдем друг друга, – ответил Дэниел, отрывая ее от земли и прижимая к себе. – Всегда.
– Эй! – раздался голос из дверного проема в соседнем здании. – Вы идете?
Через площадь от пустыря маленькую группу людей вел в прочное каменное здание парень, лица которого Люс не могла рассмотреть. Туда и направлялись Лушка и Дэниел. Должно быть, таков был их изначальный план – укрыться от бомбежки вместе.
– Да, – крикнула другим Лушка. Она посмотрела на Дэниела. – Давай пойдем с ними.
– Нет, – коротко и нервно ответил он. Люс слишком хорошо знала этот тон.
– Мы будем в большей безопасности, если уйдем с улицы. Разве не поэтому мы договорились встретиться здесь?
Дэниел повернулся назад, и его глаза пробежали прямо по тому месту, где пряталась Люс. Когда небо озарилось еще одной серией красно-золотых взрывов, Лушка закричала и спрятала лицо на груди Дэниела. Так что Люс единственная увидела выражение его лица.
Что-то его тяготило. Что-то большее, чем страх перед взрывами.
О нет.
– Даниил! – мальчик из соседнего здания все еще держал открытой дверь в убежище. – Лушка! Даниил!
Все остальные уже были внутри.
И тогда Дэниел развернул Лушку кругом и приблизил губы к ее уху. Стоя в своем убежище в тени, Люс ужасно хотела узнать, что он ей шептал. Произносил ли он те же слова, что Дэниел всегда говорил ей, когда она была расстроена или подавлена? Она хотела побежать к ним, оттащить Лушку прочь – но не могла. Что-то глубоко внутри нее не поддавалось.
Она всмотрелась в выражение лица Лушки, словно вся ее жизнь зависела от этого.
Может, так и было.
Лушка кивнула, пока говорил Дэниел, и ужас на ее лице сменился спокойствием, даже умиротворением. Она закрыла глаза. Кивнула еще раз. Потом откинула голову назад и улыбка тронула ее губы.
Улыбка?
Но почему? Как? Она словно знала, что произойдет.
Даниил держал ее в объятиях. Он склонился для еще одного поцелуя, в последний раз прижимая свои губы к ее, пробегая руками по ее волосам, потом вдоль ее тела, по каждому его сантиметру.
Это выглядело так страстно, что Люс покраснела, так интимно, что она не могла дышать, так прекрасно, что она не могла отвести взгляда. Ни на секунду.
Даже тогда, когда Лушка закричала.
И взорвалась колонной обжигающего белого пламени.
Вспышка огня была не из этого мира, текучая и почти элегантная в каком-то ужасном смысле, как длинный шелковый шарф, обернутый вокруг ее бледного тела. Она охватила Лушку, оплела ее, освещая ее мечущиеся горящие конечности, беспрерывно машущие – а потом они замерли. Даниил не отпускал ее ни когда огонь поджег его одежду, ни когда ему пришлось держать ее разбитое тело, потерявшее сознание, ни когда пламя сжигало ее плоть с отвратительным резким шипением, ни когда ее кожа начала чернеть и превращаться в уголь.
Только когда огонь потух – так быстро, словно задули одну свечку – и не осталось ничего, чтобы держать в руках, кроме пепла, Даниил опустил руки.
