Она вновь прильнула к его плечу:
— Я должна быть достаточно… искусной в любви… чтобы знать, как сделать тебя счастливым.
— Ты и так это делаешь, оставаясь собою. Как бы я хотел объяснить тебе, что наши чувства друг к другу совсем не похожи на те, какие мне приходилось испытывать прежде. Дело здесь вовсе не в том, чтобы быть искусной или неискусной, искушенной или невинной. Дело только в том, что ты — вторая половина меня самого.
— Но неужели так может быть на самом деле? Ты такой величественный… статный… внушительный…
— А ты нежная, добрая и очень женственная, — проговорил князь, подкрепляя каждое слово новой лаской.
Она чувствовала на себе игру его пальцев — и вдруг затрепетала так, словно бы превратилась в музыкальный инструмент, который благодарно откликается на бережное прикосновение рук исполнителя.
— Я люблю тебя! — сказала она.
— Расскажи мне, как велика твоя любовь?
— Как мир, как океан, как небеса, — прошептала она.
— Я ждал от тебя именно этих слов. Я научу тебя любви, мой цветочек, я укажу тебе, как любить меня, чтобы ты забыла обо всем мире, кроме одного лишь меня, чтобы небесами тебе казались только мои объятия…
Голос его дрожал от страсти, глаза пылали огнем. Он стал покрывать ее поцелуями, пока дыхание ее не участилось, а тело, казалось, было готово воспламениться.
Внезапно ей захотелось освободиться из его объятий.
— Я хочу станцевать для тебя, — прошептала она, — как когда-то танцевала для папы, но сейчас это… важнее и прекраснее… потому что я танцую для… тебя.
Князь затаил дыхание.
— Да, станцуй, мое сокровище!
Она встала и прошла на середину комнаты.
Сияние свечей, установленных в хрустальных бра, играло в золоте ее волос, глаза были напоены нежностью и любовью.
С минуту она простояла неподвижно, как бы вслушиваясь в звуки музыки, что настроят ее и поведут в танце.
И вот танец начался. Князь видел его впервые. Он знал, что так велит танцевать ее сердце, любовь, которая захватила ее душу.
То был танец света и радости, источаемых не этим миром, но горним, божественным.
Она простерла руки перед собой, словно желая охватить или постичь торжество любви, и тут же, как бы осознав бесплодность этой попытки, воздела ладони к Небесам, моля о помощи и благословении.
И как когда-то на сцене, она сумела показать князю, что она не одна в этом танце, что рядом с ней присутствует другой человек, тот, кого любит она и кто любит ее.
Она с такой поразительной достоверностью явила это воображению князя, что на миг он совершенно уверовал, будто Локита танцует не одна, будто рядом и вокруг нее кружатся другие фигуры.
Мелодии их душ находились меж собой в таком глубоком созвучии, что князю внезапно очень ясно представилось — Локита сейчас думает о его матери.
Казалось, она вызвала самый ее дух, и князь уже не сомневался, что мать его с ними, может их видеть и слышать, и он уже словно услышал обращенные к нему слова.
Ощущение было до того сильным и непреодолимым, что он, не помня себя, вскочил с кресла и крикнул:
— Остановись!
Локита, словно выхваченная из состояния транса, внезапно застыла. Руки ее тянулись к невидимому, рот полуоткрыт, глаза беспомощно блуждали.
— Я сказал — остановись, — изменившимся голосом промолвил князь. — Я не могу обманывать тебя. Я должен сказать правду.
— Правду… — Голос Локиты, казалось, долетал до него с дальнего расстояния.
— Да… правду. Я люблю тебя, я боготворю, я обожаю тебя! Я припадаю к твоим ногам, мое счастье. Но я должен сказать тебе: мы — не муж и жена.
Она стояла неподвижно, не проронив ни слова. Он продолжал:
— Я не имею права жениться на тебе. По закону я должен испросить разрешения царя. Но я весь без остатка принадлежу тебе одной. Каждый мой вздох полон тобой, я клянусь перед Богом и памятью моей матери, что я никогда не оставлю тебя, что до конца наших дней буду любить и беречь тебя.
Наступило молчание, такое пронзительное, что казалось, оба они ни словом, ни вздохом не способны нарушить его.
Затем, словно чувствуя, что она удаляется от него, хотя она не сделала ни шагу, он закричал, срывая от нестерпимой боли голос:
— Если ты в самом деле любишь меня, если любишь меня так, как люблю тебя я, все остальное не имеет значения! Любовь выше всех законов, которые придумали люди. Ответь, неужели ты в это не веришь?!
