— Вы лучший, тренер!
Он рассмеялся.
Я хромал, пока он не отвернулся, а потом спокойно дошел до скамьи, где сидела ведьма. Я начал растягиваться.
— Ты действительно хорошо манипулируешь взрослыми, не так ли? — сказала она.
— В этом я великолепен, — я улыбнулся ей. — Эй. — Я увидел предмет на ее коленях. Это было зеркало, одно из таких старомодных, с ручкой, как в сказке про Белоснежку. Когда она увидела, что я смотрю на него, она быстро засунула его в рюкзак.
— Для чего это зеркало? — спросил я, подумав, что странно, когда уродливые телки носят с собой большие зеркала. Странно для всех, на самом деле.
Она проигнорировала вопрос: — Как нога?
— Что? — Я остановился посреди растяжки. — А, с ней все в порядке. Нормально. Вообще-то, я подошел поговорить с тобой.
Она подняла бровь. — Чем заслужила такую честь?
— Я бы не сказал, что это честь. Я просто… подумал.
— Это должно быть сущее испытание для тебя.
— Я подумал над тем, что ты сказала в классе, и решил, что ты права.
— Правда? — Она моргнула несколько раз, как крыса, вылезающая из тёмной норы.
— Да, серьезно. Мы действительно судим о людях по внешности. Такие как я…ну, признай, что моя внешность гораздо выше среднего, и мне легче, чем…
— Мне?
Я пожал плечами. — Я не хочу переходить на личности. Мой папа работает в новостях, поэтому я знаю, как это бывает. В его бизнесе теряешь внешний вид — теряешь работу.
— И, по-твоему, это правильно?
— Знаешь, мне никогда не приходилось думать об этом. Я имею в виду, ты не можешь избежать того, с чем родился.
— Интересно, — сказала она.
Я улыбнулся ей так, как улыбаюсь понравившимся мне девушкам, и подвинулся ближе, хотя меня чуть не вырвало. — Ты очень интересная.
— Под «интересная» ты подразумеваешь странная?
— Ты ведь можешь быть странной в хорошем смысле.
— Пожалуй, могу. — Она посмотрела на часы, как будто ей надо было куда-то идти, как будто мы не были заперты на физкультуре как крысы. — Так это было то, о чём ты хотел поговорить со мной?
Ведьма.
— На самом деле, нет. Я размышлял о том, что ты сказала, и думаю, может быть, я должен… немного расширить свои горизонты. — Это была отцовская фраза. Он всегда говорил, что я должен расширить свои горизонты, что обычно означало — делать больше работы. — Пообщаться, ну, знаешь, с людьми другого типа
— С уродливыми?
— С интересными. Людьми, которых раньше я не встречал.
— Как я?
— Точно. Так что мне интересно, эм, не хотела бы ты на следующей неделе пойти со мной на танцы. Думаю, мы бы хорошо провели время.
Она уставилась на меня, а зеленая радужка ее глаз полыхнула так ярко, что могла бы ошпарить ее тощий нос. Невозможно. Затем она улыбнулась. Это была странная улыбка, будто за ней что-то скрывалось.
— Да. Да, я хочу пойти с тобой.
Конечно, она хотела.
Я не пробыл дома и двух минут, когда позвонила Слоан Хэйген, типичная загорелая крашеная блондинка с проколотым пупком, потягивающая «Эвиан» с «Блэкберри» в руках, дочь генерального директора и моя настоящая пара на танцы. Я нажал сброс. Она позвонила еще раз. И еще. Наконец, я сдался.
— Какая-то телка в чёрном говорит всем, что идёт с тобой на танцы! — завизжала она.
Спокойно. Ты ожидал этого.
— Разве мне свойственно приглашать кого-то неподходящего?
— Тогда почему, она говорит всем, что ты пригласил?!
— Я не могу контролировать все, что обо мне говорят неуравновешенные идиотки.
— Так ты не приглашал её?
— Ты бредишь? С какой стати мне приглашать какую-то страхолюдину, когда я уже иду с самой привлекательной девушкой школы?
Я заговорил своим особым, «только для Слоан», голосом. — Мы прекрасная пара, детка.
Она засмеялась. — Так я и думала. Просто расскажу всем, что она облажалась.
— Нет, не надо.
— Почему нет? — она опять стала подозрительной.
— Ну, было бы забавно, не так ли? Какая-то неудачница рассказывает всем, что идет на важнейшие танцы года с твоим партнером.
— Наверно.
— Так представь это. Она рассказывает всем, что я ее пара. Может, даже поверит и приоденется. А потом я появляюсь на танцах с тобой. Это классика.
— Я люблю тебя, Кайл. — Слоан хихикнула. — Ты настоящая сволочь.
— Ты хотела сказать, гениальная сволочь. — Я засмеялся диким смехом, как злодей в мультфильме. — Так что ты думаешь?
