– Барт!..
Глаза у нее огромные, и смотрит она на меня так, словно мое лицо превратилось в чудовищную маску. Потом она буквально прыгнула мне навстречу, схватила обеими руками, а я продолжал отчаянно срывать цепочку.
Это Илло … Илло … не чудовище … с открытой в реве пастью. Темные волосы, светлые волосы, одно лицо поверх другого, потом все исчезло. Я схожу с ума… весь мир вращается вокруг меня, принимает одно обличье, сливается с другим, потом с третьим…
Старая карга! Нет, она молодая – молодая и злая, и во рту зубы, готовые рвать мою плоть. Нет, она старая… в злобных горящих глазах злое знание, а в руке нож, как тот, что уже впился мне в горло.
Она ведет всю свору. Я должен бежать… кулаком я изо всех сил ударил ее по лицу. Лицо исчезло. Я могу бежать – бежать к тем, кто ждет меня… нуждается во мне.
Все равно что бежишь против течения, а вода поднимается все выше и выше. Я иду вброд. Вода достигла колен, поднимается до бедер. Но я ее не вижу! Я выбросил обе руки, пытаясь убрать невидимое. Руки ничего не встретили. Но оно по-прежнему здесь, цепляется за меня, удерживает, чтобы меня могли схватить.
Они… они повсюду! Спасения нет! Сердце бьется отчаянно, оно стремится вырваться из грудной клетки, проложить собственную тропу в моем теле. Боль в горле – голова откидывается назад; должно быть, удавка медленно стягивает горло.
Я закричал, как зверь:
– Альманик! Альманик!
Он где-то здесь. Я верен ему … я передал призыв нашим родичам… выполнил приказ… и потому он должен мне помочь.
Туманный прибой – вал мертвого тумана – он катится ко мне. Пища – проклятые твари нуждаются в еде. Они забирали, забирали… и забирали…
– Альманик!
Трудно удержаться на ногах в этом прибое. Я уже вижу их впереди – защитников – я должен добраться до них раньше, чем закроют ворота… должен!
А эти… кишат у ног, ползут по бокам. Это их место, и они это знают. Твари, которых они произвели в своей дьявольской тьме, тянут ко мне свои щупальца.
Меня схватили, отдернули – не за веревку вокруг шеи, что-то крепко обвилось вокруг пояса, стиснуло с такой силой, что красный туман боли закрыл все вокруг.
– Альманик! – крикнул я в отчаянии. Ворота закрываются, а я стою на коленях. Никто не посмеет выйти и прийти мне на помощь. Слишком их мало, они все необходимы, чтобы охранять святилище. Чтобы принести себя в жертву, если понадобится. Я вижу, как подходит к концу последняя надежда.
Но пожиратели не получат меня! Или получат тело, когда мне уже будет все равно. Ключ – ключ жизни. Он у меня в руке.
– Уллагат ну плоз… – Эти слова одной своей интонацией приведут меня к концу. Они получат меня, но получат то, что им бесполезно… Ведь им нужна живая плоть!
– … фа стан… – Я должен вспомнить! Почему нужные слова исчезают из памяти? Я помнил их с тех пор, как стал достаточно взрослым, чтобы носить ключ мужчины и воина.
– … фа стан…
Но что дальше? Сила Четвертого Глаза, что дальше? Я должен вспомнить! Вспомнить немедленно, прежде чем меня схватят, свяжут, утащат, чтобы утолить свой дьявольский аппетит.
– …стан дай ки… – Вот снова приходит – я должен удержать. Смутно я сознавал, что плечо мое ударяется о какую-то преграду, о стену… вокруг отвратительное зловоние разложения… пояс сжимают все сильней, боль горячими пальцами врывается в сознание… не могу вспомнить. Должен!
– … ки нен пла…
Кто-то зовет меня. Не из Внешнего Отряда. Все они давно ушли, ворота закрылись.
– Барт!..
Я затряс головой. Это слово меня тревожит… Это имя… да, имя. Но оно не имеет смысла! Я должен вспомнить…
Мою талию выпустили. Я упал лицом вперед и ударился обо что-то твердое. Не могу вспомнить… я был мясом, предназначенным для полулюдей! В последней надежде поискал пластинку на горле. Если бы только вспомнить! Но вместо этого я погрузился во мрак – возможно, Сила все-таки милосердна и я получу смерть без ритуала. Это была последняя мысль перед полным погружением во тьму.
