Странный сосед - страница 98

>Два придурка наконец вырываются из зоны моей слепой ярости и несутся по темной улице вслед за исчезнувшим уже из виду Карлосом. Я еще тычу в их тени бутылкой и выкрикиваю облеченные в непотребную форму угрозы, но потом начинаю понимать, что моя собственная голова вопит от боли, а в нос бьет какая-то жуткая вонь.

>Я отшвыриваю разбитую бутылку и скачу по улице, вытряхивая и давя тлеющие угли в расплавленных волосах.

>– Черт! Уууу, черт, черт…

>Надо же, сам затупил. Хлопаю отчаянно по голове, и жар вроде как ослабевает. Я стараюсь отдышаться и постепенно начинаю осознавать последствия своего криминального кутежа. Я пьян. Я спалил едва не все волосы. Мои руки в черной саже и свежих волдырях. Все болит, да так сильно, хоть вой.

>Черная кучка на тротуаре наконец-то мычит, возвращаясь к жизни.

>Я подхожу ближе и переворачиваю незнакомца на спину.

>Вот те на – это же мой сосед, Джейсон Джонс.

>– Ты какого хрена шатаешься посреди ночи? – спрашиваю я.

>Прошло минут десять. Мне удалось затащить Джонса к себе домой и посадить на цветочный диванчик миссис Г., приложив один пакетик со льдом к его голове, а другой – к ребрам слева.

>Левый глаз у соседа уже наполовину заплыл, и повязка на голове дает основание предположить, что сейчас его били не первый раз за день.

>– Ты что, на хрен, идиот? – осведомляюсь я. Адреналиновый кайф уходит. Я расхаживаю взад и вперед перед кухонькой, снова и снова щелкаю зеленой резинкой и жалею, что не могу, как змея, выползти из собственной кожи.

>– Ты какого черта сделал с волосами? – хрипит Джонс.

>– Мои волосы пусть тебя не волнуют. А вот ты чего тут разгуливаешь? Да еще весь в черном… Ниндзя из пригорода изображаешь? Своего домашнего шоу мало?

>– Ты про репортеров?

>– Это ж каннибалы.

>– Подходящая аналогия, учитывая, что я – один из них, а они сейчас кормятся за мой счет.

>Я хмурюсь. Настроение паршивое, и мне наплевать на какие-то там подходящие или неподходящие аналогии.

>– Так какого черта ты здесь делаешь? – снова спрашиваю я.

>– Ищу тебя.

>– Зачем?

>– Ты сказал, что видел что-то в ту ночь, когда пропала моя жена. Мне нужно знать, что именно ты видел.

>– А снять трубку и позвонить не мог?

>– Тогда бы я не видел твоего лица и не смог бы определить, говоришь ли ты правду или нет.

>– Можешь сколько хочешь пялиться мне в глаза – один черт не угадаешь, вру я или нет.

>– Давай попробуем, – спокойно предлагает он, и что-то в его заплывшем глазу беспокоит меня даже больше, чем три напавших на него мордоворота.

>– Ну да? – Я стараюсь закосить под мачо. – Если ты такой крутой, то почему мне пришлось гонять этих громил, а потом отдирать твою задницу от тротуара?

>– Они напали сзади, – вздыхает он, поправляя пакетик со льдом. – Кстати, кто такие? Твои приятели?

>– Так, парочка местных, пронюхавших, что в их районе живет сексуальный преступник. Приходи завтра в это же время и на это же место – может, успеешь увидеть тот же спектакль.

>– Жалеешь себя? – тихо спрашивает он.

>– А то.

>– Потому и напился.

>– У меня еще пузырь есть. Хочешь?

>– Не пью.

>Не знаю, почему, но меня это цепляет.

>– Не пьешь, не куришь, делаешь что? Не пьешь, не куришь, делаешь что?

>Джонс смотрит на меня с любопытством.

>– Господи, – взрываюсь я, – это ж Адам Ант[20]>. Из восьмидесятых. Ты где рос? В лесу?

>– Вообще-то, в подвале. И ты слишком молод, чтобы помнить восьмидесятые.

>Я небрежно пожимаю плечами, с опозданием понимая, что сболтнул лишнее и выдал себя.

>– Знакомая была. Большая фанатка Адама Анта.

>– Та, которую ты изнасиловал? – спокойно спрашивает он.

>– А ну-ка заткнись! Заткнись на хрен. Осточертело. Все такие умные, все про меня всё знают, в том числе и про мою долбаную сексуальную жизнь… А было совсем не так. Понял? Было. Совсем. Не. Так.

>– Я читал, – продолжает сосед тем же монотонным голосом. – У тебя был секс с четырнадцатилетней девчонкой. По закону, это изнасилование. Вот так оно и было.

>– Я любил ее!

>Он смотрит на меня.

>– У нас было что-то особенное. Не просто секс. Она была нужна мне, а я – ей. Никому больше не было до нас никакого дела. Это и есть особенное. Это и есть любовь.

>Он смотрит все так же.

>– Да, так вот! Любовь не выбирают. Ты влюбляешься, и все тут. Просто и ясно.