Ладно, разберемся.
Она брезгливо надела халат, пахнущий дешевым дезодорантом. (Халат его жены?)
Слава богу хоть, что в типовом жилье легко разобраться и найти туалет с ванной.
Но по дороге женщина заметила дверь и не могла удержаться, чтобы ее не открыть.
Она увидела комнату, в которой не было ничего приметного. Да она и не стала рассматривать, потому что другое привлекло внимание: на узкой раздвижной софе спала девочка лет пятнадцати, очень миловидная. Ужас какой-то. Она что, была с этим мужчиной, а его дочь спала вот тут, рядом? Может, и его жена здесь же находится? — с нервическим смешком подумала она. Однако третьей комнаты нет, только еще кухня. Там — никого. Шкафчики настенные, газовая плита, холодильник, стол. Все довольно убого. На окне розовые шторочки с оборочками. На столе крошки, пустые стаканы, пустая бутылка из-под водки. Неряшество.
Но все. Хватит путешествовать.
Ванна и туалет оказались совмещенными. Она включила свет, вошла — и отпрянула, закрыв дверь и чуть не сказав: «Извините!»
Там была женщина. Женщина глянула на нее изумленно.
Но почему-то не выходит. И молчит.
Надо бежать, бежать, но где одежда?
А, черт побери! — разозлилась вдруг она. В конце концов рано или поздно ситуация должна проясниться!
И резко открыла дверь.
И, стоя на пороге, что-то начала понимать.
Перед нею было зеркало. Зеркало показывало ей женщину в желтом халате, стоящую в двери.
Она сделала шаг, и женщина сделала шаг.
Не веря своим глазам, она приблизилась, убедилась, что зеркало точно отражает ее движения. Стала рассматривать свое лицо.
Хотя как можно назвать своим лицо, незнакомое ей?
И все же — свое. Вот она касается его, кожа лица чувствует пальцы, пальцы чувствуют кожу лица, а зеркало подтверждает, что это она ощупывает сама себя.
«Амнезия», — вспомнила она. Есть такое слово. Есть такая болезнь. Потеря памяти. Господи, она не думала, что это так страшно! Не помнить себя, своего имени, ничего не помнить!
Но как же — ничего? Что-то ведь должно помниться?
Она ведь помнит, что существуют ванна и туалет.
Или: она — вот только что, мысленно — решила отыскать свой паспорт и узнать, кто она. Значит, помнит, что у человека есть паспорт! И кстати, что она вообще человек. И умеет говорить.
— Умею, — тихо произнесла она. И поняла, что это русский язык. И обрадовалась, насколько важная вспомнилась вещь: она русская, она живет в России. В каком городе? Ну, вспоминай, вспоминай! Нет…
Сейчас она найдет паспорт, и будет уже легче.
Но прежде, чем это сделать, она вгляделась в свое лицо. Что ж, не самый худший вариант. После сна, а свежее, чистая кожа, светлые волосы пепельного оттенка, темно-синие глаза, смугловатые, чуть припухлые губы. Ничего себе женщина. Лет двадцати пяти, не больше.
Она хотела выйти и чуть не вскрикнула, столкнувшись с мужчиной, открывавшим дверь. Он оказался довольно высокого роста. Плечи, правда, узковаты, а живот великоват. Глаза припухли.
— Прр… — сказал он.
— Что?
— Привет. Чего так рано? Понедельник же.
И, не закрыв дверь, мужчина стал делать свое первое утреннее дело. Она чуть было не сделала ему замечание, но потом подумала: а ведь это мой муж! Это должен быть мой муж, кто же еще? Но почему он такой старый? То есть относительно старый: ему не меньше сорока. Зато дочка очень хороша, очень, спасибо.
И почему в понедельник не надо вставать рано? Выходные дни ведь суббота и воскресенье! (Она помнит это, помнит!)
Она пыталась отнестись к ситуации юмористически.
Потому что если отнестись серьезно, можно сойти с ума.
Главное, надо верить, что память вернется. Вот уже в голосе мужчины почудилось что-то знакомое.
Мужчина поплелся обратно, улегся. И тут же стал похрапывать.
Она подошла к платяному шкафу.
Вот ведь, помнит! Помнит, что документы должны быть где-то здесь!
Открыла. Справа отделение для верхней одежды, слева полки для белья. На одной полке — парфюмерия. Дешевые флакончики. Неужели они так бедно живут?
(Вспышка: ВСЕ НАЛАЖИВАЕТСЯ! Я УЖЕ ПОНИМАЮ, ЧТО ТАКОЕ БЕДНОСТЬ!)
Впрочем, женщина в любом беспамятстве отличит хорошую косметику от плохой. Если только Бог не отнимет у нее последнюю память: о том, что она женщина. И она мимолетно порадовалась, что с нею этого не произошло.
