Женечка подошла, постучала в стекло шоферу.
Тот немного опустил стекло.
— Скоро Виктор появится?
Шофер подумал. Он оказался в трудном положении: и сказав ей, и не сказав, он равным образом может подпасть под гнев шефа. Лучше все-таки сказать.
— Через восемь минут, — сказал он.
— Я подожду его в машине.
Шофер сделал жалобное лицо:
— А нельзя на улице, а? У меня детей двое, мать больная. Я ведь без работы останусь!
— Ну хорошо, — сказала Женечка.
Ровно через восемь минут вышел Виктор.
Шофер выскочил и открыл перед ним дверь.
— Почему ты ее не прогнал? — спросил он его.
Шофер, положительного вида мужчина лет сорока (отец семейства), побагровел и не ответил.
— Почему ты не усадил ее в машину? — задал Виктор второй вопрос.
На багровом лице шофера проступили белые пятна.
— Зачем ты мучишь человека? Тебе это нравится? — вступилась Женечка.
— Специально я никогда никого не мучаю, — сказал Виктор. — Только по делу. Мы едем ко мне?
— Да.
— Хорошо.
Повторился вчерашний маршрут до большого дома с террасами.
На этот раз Женечка вышла.
Они поднялись на десятый этаж.
— Почти пентхаус, — сказала Женечка.
— Почти.
— Чтобы над тобой никого не было?
— Именно так.
Квартира поразила Женечку. В Женечке было все-таки достаточно простодушия и бытовой нормальности, чтобы удивляться бытовым вещам, если они того достойны.
Квартира имела восемь комнат на двух уровнях: по четыре на каждом этаже. Первый этаж: кабинет, просторный зал для гостей, небольшая столовая, библиотека. Второй этаж: две спальни, тренажерный зал и еще одна комната для гостей, но более уютная и интимная, чем внизу, там скорее всего проводились деловые беседы, а здесь от этих бесед отдыхали. На первом этаже было два туалета, на втором по ванной с туалетом в спальнях и еще туалет отдельно — для гостей.
На террасе зеленел настоящий газон, растущий на настоящей земле. Несколько легких деревянных столиков, стулья, плетеные шезлонги — и больше ничего.
Главное, что понравилось Женечке, — никакого намека на стандарт, на так называемый евроремонт, везде — простор, ничего лишнего. Мебели мало, и она элегантна, но сугубо функциональна. Никакого антиквариата, который, даже и подлинный, в современных квартирах почему-то выглядит бутафорией, подделкой.
Пожалуй, лишь спальни выглядели пижонски: одна совершенно белая: белые стены и потолок, белые шторы, белая деревянная большая кровать, белое ворсистое покрытие пола, белое постельное белье, вторая абсолютно черная: и стены, и пол, и постель, и даже рамы окон были черными, и, само собой, черные шторы на окнах.
— В какой ты обычно спишь? — спросила Женечка.
— Ни в какой.
— А где же?
Виктор помедлил и повел ее в ванную, что была в белой комнате. Там он нажал на какую-то кнопку, одна стена тихо отъехала — и Женечка увидела комнатку, в которой едва помешались узкий бельевой шкафчик, прикроватная тумбочка, сама кровать, очень простая, и стул. Окно было занавешено зеленоватым ситчиком.
— Тебе здесь хорошо? — спросила Женечка.
— Только здесь.
— Ты не любишь свою квартиру?
— Я не чувствую ее своей. Всегда ощущение, что приходишь в чужой дом. Просто не привык еще, ей всего два месяца.
— Неужели у тебя коттеджа нет?
— Есть. И сад вокруг, и лес рядом, но, оказывается, я всю эту природу терпеть не могу. Мне там скучно. Там сторож с семьей живет.
— А сам ты действительно до сорока лет не собираешься жениться?
— Я не хочу об этом говорить. Я о другом думаю. Обычно, взяв женщину, я тут же к ней охладеваю. Я очень на это надеюсь. Понимаешь?
Она понимала. Но думала не о нем, а о себе. Ей хотелось узнать, действительно ли Дмитрий расколдовал ее? Если да, то она станет наконец обычной, нормальной женщиной не только для себя, но и для других. Если нет, тогда… Неизвестно, что тогда.
— Ну? — сказал Виктор.
— Здесь?
— Да.
— Хорошо.
Она хотела раздеться, но он сказал:
— Не надо. И не здесь. Пойдем.
Привел ее в черную комнату, зашторил окна, стало совсем темно, они еле различали друг друга.
Но раздеться он ей так и не позволил и сам остался в костюме.
Он использовал ее примитивно и монотонно, не позволив даже лечь, использовал как резиновую куклу и после этого сразу же ушел.
