Пока тарги выпрягали лошадей из телег и чистили карманы убитым, я обозревал округу магическим взглядом, страхуясь от неожиданностей. Эта предусмотрительность спасла нас от больших неприятностей. Магическое сканирование обнаружило большой пеший отряд, движущийся нам на встречу по дороге, в котором я насчитал больше сотни аур. Прятаться было поздно, да и разгромленный караван выдал бы наше присутствие, поэтому я приказал Улухаю устроить засаду в ближайших кустах, а сам спешился и разлегся между трупами, притворившись покойником. Через полчаса авангард отряда легионеров поравнялся с засадой, и я сделал вид, что прихожу в себя. Форменная одежда мага из академии сделала свое дело и меня, поддерживая под руки, повели к командиру легионеров.
– Кто такой? – задал вопрос пожилой центурион в потертых доспехах.
– Я Урул, порученец господина Комуса, секретаря Верховного мага Агрипы, ехал в караване купцов, на который напали разбойники. А вы кто такие?
– Я Корнелий Сулла, центурион резервного легиона Пельтье.
– Центурион, раскрыт заговор против императора. Заговорщики напали на магическую академию, Верховный маг Агрипа убит. Срочно постройте своих легионеров, есть очень важное сообщение! – решительно потребовал я.
Центурион вылупил глаза от таких известий и приказал воинам строится. Через несколько минут, мы вместе с Суллой вышли на середину строя легионеров, и я без сожаления нанес ментальный удар. Учитывая свои прошлые ошибки, я экономно расходовал магическую энергию и у меня остался запас еще на десяток таких же ударов. Сразу погибли только легионеры в радиусе пяти метров, а те, кто находился дальше от меня, только потеряли сознание или ползали на карачках воя от боли. В душе не шевельнулась даже тень жалости, и я, чтобы не дать выжившим возможности прийти в себя, вынул меч из ножен мертвого центуриона и начал добивать оглушенных имперцев. В скором времени к резне присоединились сидевшие в засаде тарги и на дороге образовалось кровавое месиво из человеческой крови и придорожной пыли. Когда в живых не осталось ни одного имперца, я приказал садиться на коней и двигаться дальше. Приказ был выполнен в мгновение ока и ни один воин даже не заикнулся о богатой добыче, брошенной на дороге. Отряд с полчаса скакал в полном молчании, пока меня не догнал Улухай.
– Князь Ингар, – робко обратился ко мне тарг, – ты только что одним махом убил сотню воинов. Чем ты их так?
– Это магия Улухай, но если потребуется, то могу и вручную, только времени уйдет больше, – начал я поднимать свой авторитет в глазах подчиненных.
– А почему ты нас не убил, когда мы тебя в плен взяли?
– Причин было несколько. Перед вашим нападением, я убил Верховного мага Агрипу и бой с ним дался мне очень нелегко. Агрипа меня серьезно ранил, и я просто не успел прийти в себя после боя. Другой причиной стало мое человеческое разгильдяйство. Вместо того, чтобы осмотреться и принять меры предосторожности, я начал жалеть себя и расслабился, а когда очнулся и разобрался в ситуации, то просто дождался приезда в ваш лагерь. Если бы вы оказались врагами, то ваши трупы уже протухли на солнышке.
– Права была Нара, когда говорила, что дураков боги берегут. Я думал, что выиграл у Марула всего лишь бочонок пива, а на самом деле призом оказалась моя собственную жизнь. А, правда князь, что вы с Арданаем побратимы?
– Это истинная правда. Арданай не раз мне жизнь спасал, а я ему. Мы вместе с вашим вождем по ведру крови пролили, так что если ему понадобится помощь, то он ее всегда от меня получит.
Улухай, кажется решил, что донимать начальство расспросами больше не стоит и немного приотстал. Я вошел в ритм аллюра своей лошади и постепенно отстранился от окружающего мира, погрузившись в свои мысли, однако не забывая контролировать обстановку магическим взглядом.
– Ну, вот и стал ты Игоряша 'Великим и ужасным Ингаром'. Людей убиваешь сотнями, кровь льешь реками, но почему-то радости тебе это не приносит. Месть горькое лекарство, душу лечит, а совесть калечит. Вот кажется, что ты полностью в своем праве и кровь льешь не только чужую да и своей не жалеешь, а пустота внутри, как будто все выгорело. И цели у тебя великие, и не за свою шкуру ты беспокоишься, но только узкая это дорожка. Смотри, придешь к победе трупом ходячим, которому на все наплевать, в том числе и на себя самого, – непонятно откуда всплывали в мозгу невеселые слова, отголосками дикой тоски и одиночества.
