— И вы абсолютно уверены, что не включали воду в ванной комнате? — женщина-полицейский уже в третий раз задавала ей этот вопрос.
— Абсолютно.
Нелл хотелось кричать от ужаса и ярости, но она из всех сил старалась сдерживаться. Девушка ясно понимала, как окружающие воспринимают случившееся. Для них самое простое подумать — даже для Джули, которая лучше всех знает ситуацию, — что Нелл пришла домой, сама включила воду и забыла об этом, а затем впала в панику из-за того, что выключился свет, и вообразила, что видела того самого мужчину, который является ей в кошмарах. В определенном смысле и для самой Нелл это был бы самый легкий выход — поверить в это. Но вместо того, чтобы бояться, что убийца знает, где она живет, и того, что он в любой момент может явиться к ней, Нелл теперь боялась только одного: сойти с ума. Каждый нерв ее тела протестовал против такого решения.
Девушка знала, что убийца был здесь, в реальном мире, и его томный разум уже замышлял новые ужасы. Просто ей повезло больше, чем остальным его жертвам. Женщина с перерезанным горлом пыталась ей что-то рассказать в кошмарном сне. Она сама уже ничего не могла сообщить, зато Нелл могла. И никакие это не галлюцинации. Нелл должна предотвратить новые жестокие убийства. Она знала это наверняка. И очень боялась потерять это знание. Хуже всего, что окружающие упорно пытались вытеснить его из ее памяти.
В разговоре с женщиной из полиции не было никакого смысла: они лишь повторяли одни и те же вопросы и ответы. Эта женщина упорно пыталась свести слова Нелл к той версии, в которую было легче всего поверить. И вот они сидели теперь в ожидании какого-то инспектора Уильямс, она должна была приехать вместо инспектора Пелгрейва. Наверняка разговаривать с кем бы то ни было, кроме Пелгрейва, не имеет смысла. Может, так прямо им и сказать?
Нелл видела, как расстроены близнецы, особенно Джули, которая упрямо отводила глаза. Рита смотрела на кузину как-то странно, словно внезапно они стали чужими, даже незнакомыми. Нелл давно уже привыкла к тому, что ее жизнь пошла по неверному пути и все время попадает в ухабы, но для девочек это оказалось настоящим потрясением — это чувство, что события выходят из-под контроля, что будущее невозможно предвидеть. Возможно, они жили с человеком, медленно сходящим с ума? Или они жили с тем, кого преследует маньяк-убийца?
Констебль стоял в углу, постукивая кончиком карандаша по обложке маленькой черной записной книжки и поглядывая на часы так часто и серьезно, словно варил яйцо. Нет сомнения, что для него все происходящее — обычное и скучное дело. Наконец они услышали, как внизу хлопнула входная дверь.
Инспектор Уильямс совсем не походила на офицера полиции. Она была высокой и немного неуклюжей, и еще она принесла с собой слишком много вещей. Когда инспектор входила в дверь, массивная кожаная сумка соскользнула с ее плеча и упала на сгиб локтя, перепутавшись ремнями с другой крупной сумкой, которую она несла на предплечье. Мокрый плащ начал падать с другого плеча, когда женщина попыталась избавиться от конструкции из двух сумок. Констебль забрал у нее плащ и поспешил представиться.
— Мы оставляем вас тут, — заключил он. — Мы представим полный отчет инспектору Пелгрейву в понедельник утром, как можно раньше.
— Вы вызвали криминалистов?
— Нет, мэм. У меня нет полномочий для этого. И вообще, это не тот случай, мне так кажется.
— Вы проверили все возможные входы?
— Да, мэм. Как я уже сказал, ни одна дверь не была взломана. Балконные двери закрыты изнутри на задвижку. Очень надежно.
— Отпечатки нашли?
— Нет, мэм. Мы их и не искали. Мы, правда, не считаем, что это необходимо в таком случае…
— Нам срочно нужны криминалисты. Вы можете связаться по рации с участком Вайн-стрит и передать им вызов, когда вернетесь к машине? Спасибо, констебль…
— Уэлланд, мэм. — Он вернул ей плащ. Сопровождавшая его женщина-офицер, ранее беседовавшая с Нелл, тоже встала, собираясь уходить.
— Позвольте сказать вам пару слов наедине, инспектор Уильямс, — обратилась она к вновь прибывшей даме.
