Согласно подсчетам Брайони, они миновали одиннадцать почтовых фургонов, пока мчались со включенной сиреной от Пиккадилли до Бэнксайд. Ветер стих, но дождь все еще был сильным, так что водитель, сержант средних лет и весьма солидного сложения, вынужден был напряженно следить за дорогой и ни разу не вступал в беседу с остальными. Второй офицер, констебль в форме, гораздо моложе напарника, как отметила Брайони, заметно нервничал. Если они попадут в переделку, именно его нужно будет послать за подмогой. Движение в районе моста Ватерлоо оказалось таким медленным, что она жалела, что нельзя выйти из машины и прогуляться пешком. Это медленное, похожее на ловушку переползание с места на место по дороге, среди потока машин, в сочетании с быстрым ритмом работающих дворников мешало ей думать.
Водитель свернул налево, как только они переехали мост, миновав наиболее опасную пробку, и стал рулить в лабиринте улочек: по сторонам тянулись строения, по виду напоминающие гротескно большие гаражи. Большинство их было заперто, а сквозь ручки протянуты цепи, на которых висели замки. Людей не было видно, и даже тротуаров для пешеходов здесь не предусмотрели. Однако, когда они свернули за очередной угол, машина вынуждена была притормозить, так как улицу неспешно пересекала грязная собака, глядевшая на них как на явных чужаков, вторгшихся на ее территорию.
— Еще раз налево или проедем под мостом? — спросил сержант.
Брайони наклонилась вперед, к ветровому стеклу, и присмотрелась к тяжелой кирпичной арке, маячившей впереди.
— Еще раз налево. Тщательно проверим этот квартал, прежде чем пересекать линию железной дороги. Не многие из этих домов заслуживают того, чтобы стучаться в дверь, но мы должны проверить все. Остановитесь вон там, на следующем углу, у зеленого забора.
Забор оказался щербатым и прогнившим, между планками у основания скопились груды мусора.
— Я выйду, если хотите, — предложил констебль. — Обойду кругом.
— Я тоже, — ответила Брайони. — Вы с этой стороны, я с той.
Капли неослабевающего дождя мгновенно просочились сквозь плащ, ей стало холодно, руки отяжелели. За забором был лишь пустырь, никаких строений. Брайони пошла назад, в надежде услышать какой-нибудь звук или заметить признак человеческой деятельности. Если здесь кто-то был, хоть кто-нибудь, оставался шанс, что люди видели почтовый фургон, проезжавший мимо. Поскольку здесь в принципе редко ездили, такая машина должна была бросаться в глаза.
Ничего. Она вернулась к машине и позвала констебля, но он ответил:
— Все в порядке. Я побуду здесь. У меня более надежная экипировка, инспектор.
Он, конечно, был прав. Плащ-накидка, непромокаемые ботинки, шлем были частью его формы. Они свернули за угол, двигаясь вперед на малой скорости, миновали кучку лавок с заколоченными окнами. Какое поразительно мрачное, отталкивающее место. Объехав два квартала, они вернулись за констеблем и увидели, что он стоит посреди дороги и смотрит на землю.
Брайони вышла из машины, и он показал ей свежие следы шин в той точке, где автомобиль наехал на поребрик и прокатился по мокрой траве, окаймлявшей улицу.
— Он очень спешил, — коротко прокомментировал полицейский.
Следы шин ненадолго появились и на следующей улице, затем свернули к гаражу с запертыми дверями. Поскольку гараж был встроен в какой-то склад, оставался шанс, что есть и другой вход в него, изнутри здания. Должно быть, оттуда легче попадать в дом, не отмыкая каждый раз тяжелый навесной замок. Но обход здания показал, что ворота гаража были, вероятно, единственным входом. С одной стороны тянулся высокий забор, отступавший от стены меньше чем на полметра.
Брайони вернулась к фасаду, внимательно осмотрела замок.
— Как думаете, мы справимся с этим? — спросила она.
— Это займет некоторое время, если у вас нет под рукой подходящих инструментов, — ответил сержант, внимательно осмотрев замок и потратив, на взгляд Брайони, слишком много времени на то, чтобы просто покрутить его, заглянуть в отверстие для ключа и поковырять там перочинным ножиком. Она переминалась с ноги на ногу и поминутно глядела на часы.
