— Да, он один раз заходил ко мне, в мою квартиру в Беркли.
— Расскажите нам об этом визите.
— Самая обычная встреча. Тремли сказал, что остановился в Сан-Франциско у друзей. Это меня не удивило. Он был хиппи. Мы поговорили о движении Мира в Сан-Франциско. Многие студенты в Беркли участвовали в нем, я уверен, вы знаете об этом.
— Тремли упоминал, что видел Мэтью Квина?
Уотерлоу уставился на стол и сильно нахмурился.
— Нет. Не могу такого припомнить.
— И все же они летели одним рейсом. Как вы думаете, это совпадение? А доктор Уотерлоу?
Было очевидно, что Уотерлоу потерял самообладание. Мускулы его лица невольно подергивались, а рот скривился.
Макриди снова подался вперед, заговорил медленно и тихо:
— Я утверждаю, доктор Уотерлоу, что вы не говорите нам правду. Я утверждаю, что вы направлялись в Калифорнию, зная, что Квин и Тремли тоже едут туда, и что вы трое проводили вместе очень много времени.
Ответа не было.
— Я уверен, доктор Уотерлоу, что информация о том, что вы чините препятствия полицейскому расследованию, не пойдет на пользу вашей карьере. В данный момент на кону стоит жизнь молодой девушки. Если существует что-нибудь такое, о чем вы знаете и что могло бы помочь нам установить личность человека, похитившего ее, ваша обязанность немедленно сообщить нам эти сведения.
— Я бы хотел кратко переговорить со своим братом наедине, если это возможно.
Макриди встал.
— Безусловно. Мы оставим вас на десять минут.
Когда допрос возобновился, оба брата Уотерлоу заметно утратили лоск. Они выглядели бледными и подавленными, причем Роджер нервничал явно больше, чем Гай.
— Мне нужно кое-что объяснить, — начал доктор Уотерлоу. — Боюсь, я не был с вами полностью искренним, когда сказал, что не встречал Мэтью Квина в Калифорнии. Я приношу извинения. У меня не было намерений вводить полицию в заблуждение, но, видите ли, мистер Квин — личность, от которой приличному человеку лучше держаться подальше. А я должен заботиться о своей профессиональной репутации. В юности я совершил ошибку, позволив вовлечь себя в компанию, которой теперь постарался бы избежать. У мистера Квина были весьма сомнительные контакты в Сан-Франциско, знакомства, которые привели его к преступной деятельности.
— Какой преступной деятельности, доктор Уотерлоу? — прервал его Макриди.
— Я не знаю точно. Квин стал приверженцем какого-то культа. Они принимали героин, и я подозреваю, что они шантажировали людей.
— И они пытались шантажировать вас?
— Напрямую нет.
Брайони положила ручку — в знак того, что хочет задать вопрос, и Макриди кивнул ей.
— Квин был из людей Странника? — спросила она.
Лицо Уотерлоу побелело еще сильнее.
— Да.
— В прошлый раз, доктор Уотерлоу, вы сказали, что никогда не слышали о людях Странника. Вы нас обманули?
— Да. Я был тогда сильно смущен, и, честно говоря, я… ну да, сильно смущен.
— Согласно тому, что вам известно, является или являлся Странник определенной личностью?
— Я не знаю в точности. Я только слышал разговоры о нем. Культура хиппи создавала подобные культовые фигуры — любой человек, мало-мальски обладавший харизмой, создавший самую простенькую, бредовую философию, мог собрать вокруг себя горстку последователей. Квин был очень восприимчив к таким вещам. Он был совсем еще незрелым и вдобавок одиноким — настоящий социопат. Мэтью легко становился ведомым, подверженным чужим параноидальным идеям, особенно если они сопровождались коктейлем из химикатов.
— Как вы думаете, Мэтью Квин способен совершить убийство?
— Ну что же, полагаю, тогда он вполне мог бы кого-нибудь убить.
Макриди вмешался в разговор:
— Тогда? А теперь? Вы хотите сказать, что он изменился?
Последовала долгая пауза. Доктор Уотерлоу мрачно разглядывал свои руки. Потом он поднял глаза.
— Мэтью Квин мертв.
