Ну, что я могу о нём сказать? Симпатичный, стройный, высокий (похоже, акселерация здесь не редкость), чёрноволосый, чёрноглазый, только вот бледный какой–то… Причём, настолько бледный, что казалось, ещё мгновение – и он упадёт в обморок.
Что и произошло через секунду… Я едва успела его подхватить и, осторожненько положив на землю, начала осматривать его шею.
– Что ты делаешь? – вопрос Франсуа прозвучал так неожиданно, что я аж вздрогнула.
– Не видишь, что ли? Смотрю, не покусали его эти, как ты выразился, вампиры.
– Даже если покусали, что с того?
– Как что? Он станет вампиром. Я ведь права?
– Расслабься, твоему новому знакомому это не грозит.
– Почему это?
– Он и так вампир.
Мне как–то сразу поплохело,.. а Франсуа присел на корточки и начал расстёгивать рубашку на этом «Дракулито–вампирёныше».
– А что ты делаешь?
Он как–то странно посмотрел на меня.
– Не видишь, что ли? Хочу посмотреть, насколько опасно он ранен.
– Ты с ума сошёл, что ли?!
Мой крик был способен, наверное, поднять мертвеца из могилы, а этот вампир не приходил в себя!
– Если кто из нас и сошел с ума, так это ты.
– Ну, конечно! Сейчас этот красавчик очнется, ему захочется кушать и он нас всех перекусает. Не знаю, как ты, но я считаю, что мне не подойдет такой симпатичный зеленоватый цвет лица.
– Если тебе что–нибудь не нравится – уходи.
Я так и собралась поступить, но, вспомнив, что тогда мне придется навсегда остаться в этой дыре, передумала…
Осмотрев вампира, Франсуа застегнул его рубашку и сказал:
– Он полностью здоров. Ран нет.
– Надо же! – восхитилась я. – А не шевелится он, наверное, потому, что решил прилечь, отдохнуть?
– Нет, – тихо вздохнул Франциск V (похоже, у него начинала болеть от меня голова). – Просто, у вампиров все раны заживают очень быстро, и, скорей всего, он придёт в себя ближайшие несколько минут.
– А я считала, что это относится только к оборотням.
– И к ним тоже.
В это время обсуждаемый объект открыл глаза и медленно сел.
– Где я?
– Слишком далеко от ваших владений, – вымолвил Франсуа.
Лишь теперь я заметила на голове у вампира тонкий золотой обруч, украшенный кроваво–красными и сверкающе–чёрными камнями. Только этого мне и не хватало – ещё один изгнанный принц! Я надеюсь, местный Нострадамус хотя бы ему ничего про меня не понапредсказывал.
Одет этот принц был в костюм такого же средневекового стиля, как и у Франсуа, но его одежда была выдержана в черных тонах, лишь подкладка плаща алела в лучах солнца.
– Кто вы? – этот вопрос, впрочем, как и предыдущий, был произнесён в лучших традициях умирающего лебедя.
– Меня зовут Франсуа.
– А меня – Эже… тьфу ты, Евгения, – с этой галломанией я скоро сойду с ума. – В исключительных случаях – Евгения Владимировна.
– Я – Луис.
Похоже, Франсуа не собирается оставлять этого вампира здесь. Да и наш разговор, по–видимому, затянется ещё надолго.
* * *
– Это – полная чушь, – произнёс Луис.
Мы сидели у костра в тени деревьев, через ветви романтично мерцали звёзды. Как я не вглядывалась, но найти знакомых созвездий так и не смогла.
– Что именно? – я вернулась к действительности.
– То, что человек, укушенный вампиром, сам становится им. Для того, чтобы быть вампиром – им надо родиться.
– А почему тогда так говорят?
Луис некоторое время помолчал, как будто подбирая нужные слова, а потом тихо произнес:
– Люди, вампиры, кобольды, оборотни и даже орки, тролли и гоблины произошли от одного корня. Но каждая из этих рас пошла по своему пути. Люди, для того, чтобы выжить делали мечи, кинжалы… Мы же пользовались тем, что дала нам жизнь: зубы, когти…
– Про зубы я слышала. И даже видела… в мультфильмах. А что за когти?
Луис улыбнулся: в неверном, дрожащем свете костра я увидела два острых клыка, торчащих из уголков его рта (у меня по коже побежали мурашки, причем, с порядочной скоростью), затем протянул мне руку. Я взяла его ладонь в свою:
– Ничего не…
«…Вижу» я смогла произнести только через десять минут: его ногти удлинились, выросли сантиметров до трёх (а может, и до всех пятнадцати) и заблистали серебром. Я попыталась притвориться, что меня это не удивило и совсем (ну ни капельки) не испугало. Похоже, это у меня плохо получилось.
