– Адрес, пожалуйста, – сказал Дядя Тепа. – Там должен быть адрес.
– Москва, Средне-Кисловский, 2. Это московский сектор.
– А ленинградский?
– Канал Грибоедова, дом 6. Ты, надеюсь, не будешь туда писать?
– Как раз буду. Там еще был образец заказа.
– Да, просят соблюдать краткость. Образец: «Выслать мертвую собачку № 243 (Сб. 3–27)».
– Почему «мертвую»? Ты говорил «переднюю».
– А есть еще задняя, есть еще пропускная собачка... толкающая... переднего хода...
– Мертвая собачка, – сказал Дядя Тепа в сторону. – Слушай, Щука, давай тебе вместо передней мертвую закажем. Мертвая круче. Я письмо пошлю.
– Лучше отправь письмо в Первую психиатрическую больницу имени Фореля, там моя бабушка работала.
– Это идея. Я уже отправил, знаешь куда... В Ивановское книжное издательство...Чтобы прислали мне книгу «Молодые хозяева земли»... Воспоминания и очерки к сорокалетию комсомола... У меня тут сказки Гауфа, изданные в Иваново в 1959 году, там на последней странице список «Имеются в продаже», вот я и делаю заказ... Еще повесть Шошина заказал, «Мы умеем любить»...
– Не знаю, как «Мы умеем любить», а собачку тебе точно не пришлют.
– Плевать мне на твою собачку. Мне надо, чтобы ответ пришел. То есть чтобы письмо возвратилось. Ценность возвратившегося письма вырастет неимоверно!
– Какая ценность?
– Художественная!
– Щукин, привет! – Вырвала трубку Катрин. – Это мейл-арт. Это круто! Рей Джонсон сам рисовал и отправлял по почте. Толстый приклеивает марки к деньгам... А Тепин посылает письма не живым людям, а в прошлое – неживым! Но только по их разрешениям, по их просьбам! Он называется «Возвращенные письма»!
– Кто называется? – спросил Щукин устало.
– Наш проект! Он ждет ответ! – кричала Катрин уже о Тепине. – И дождет ответ! Дождет ответ!
– Дождется! – кричал Дядя Тепа в телефонную трубку, поправляя Катрин.
Если бы Бориса Петровича спросили, счастливый ли он человек, Чибирев бы ответил:
– А как же. Я живу на Счастливой улице.
Обитателям соседнего проспекта Народного Ополчения и в голову не могло прийти считать себя ополченцами, зато жители Счастливой улицы, как один, считали себя в душе счастливцами. Отчего бы не вспомнить персонажа из классики, как он говаривал, что все люди счастливы, но только не знают этого? Надо сказать человеку: ты счастливый, тогда и откроются глаза у него на собственное счастье. Верно: жить на Счастливой улице полезно даже в отношении терапевтическом. Хорошо повторять перед сном: «Мой адрес: Счастливая улица, дом один». Тренировка памяти с одной стороны, с другой – аутотренинг.
Не случайно на Счастливой улице недавно появилось казино; можно испытать свое счастье в плане рулетки, блек-джека и покера. Борис Петрович в казино не ходил. Он даже с «одноруким бандитом» никогда не играл. Он человек увлекающийся, но не азартный.
Рядом расположенные улицы носят по большей части героические имена – улица Танкиста Хрустицкого, улица Подводника Кузьмина, улица Солдата Корзуна... Никому из них, из этих воинов, не суждено было стать ветеранами, так что близлежащий проспект Ветеранов – это уже не про них и тем более не про Леонида Александровича Голикова и Зинаиду Мартыновну Портнову, чьи имена в названиях соответствующих улиц употреблены не иначе как в уменьшительной, закрепляющей юный возраст героев грамматической форме, словно в укор обреченным стареть день ото дня потребителям телепрограмм о соблазнительном миллионе, разновозрастным дядям и тетям с этих самых улиц – Лени Голикова и Зины Портновой. Каково жить в районе, где названия проездов сплошь и рядом напоминают тебе о пролитой за тебя крови? Ничего, нормально жить. Потому что уже давно ничего ни о чем не напоминает. Отделившись от конкретных живых людей, вернее, как раз не живых, а смертью, сказано, храбрых погибших, их обобществленные имена претерпевают причудливое публичное существование, им уготовано соотноситься черт знает с чем и быть маркерами суеты, которую принято называть повседневностью. И вот уже Подводник Кузьмин почти Почтальон Печкин. Или просто Кузьмич, с этикетки одноименной водки. На Подводника Кузьмина носят воду – ведрами – на четвертый этаж, потому что прорвало трубу. А на Танкиста Хрустицкого накрыли притон наркоторговцев. В квартире пенсионерки на Лени Голикова сгорела мебель. Закрыт проезд по Зине Портновой. Человек перестал быть тем, кем был, а стал адресом.
