Под восторженные аплодисменты собравшихся на подиум поднялась отнюдь не молодая пара гражданских молодоженов-инициативников. «Они и так женаты!» – крикнул кто-то из публики. Действительно, он и она, как тут же выяснилось, и без того состояли в браке, законном, обычном, причем без малого двадцать лет. «Пусть сначала разведутся!» – послышалось предложение. «Развод не нужен!» – сказал Первый Гражданин. Он объяснил, что гражданский брак не имеет отношения к официальному, во всяком случае, официальный не помеха гражданскому; с другой стороны, гражданский брак вовсе не отменяет официальный, раз тот уже заключен, а, напротив, дополняет его новым возвышенным смыслом (в чем возвышенность, не сказал).
Гражданским молодоженам вручили свидетельство о гражданском браке, похожее на почетную грамоту. Первый Гражданин сказал: «А имена и фамилии впишете сами». На первое же робкое «горько» он отреагировал стремительно: «Можно без «горько»! Зачем нам банальное «горько»? Давайте утверждать свои традиции!» Но поскольку специфически «своего» в голову никому ничего не пришло в этот момент, молодожены все-таки поцеловались.
Первый Гражданин, задержал их на подиуме, решил проинтервьюировать.
– Что подвигло вас на заключение гражданского брака?
– Готовность поддержать идею! – молодцевато доложил новоиспеченный гражданский муж.
– Чувство гражданского долга! – рапортовала жена.
– А любовь?
– О, любовь! – спохватились молодожены. – Любовь – это в первую очередь!
– У нас еще есть два свидетельства. Посмотрите, какие красивые. Есть желающие прямо сейчас заключить гражданский брак на основе любви и душевного согласия?
Мальчик и девочка, едва не роняя стулья, устремились к подиуму.
– Вот! – обрадовался Первый Гражданин. Мальчик и девочка у всех на глазах стали по форме гражданскими молодоженами. Счастливые лица.
Борис Петрович ощутил на себе Викин взгляд – из разряда тех простосердечных вопрошаний, что нельзя оставлять безответными.
– К сожалению, я женат, – вымолвил Борис Петрович и тут же почувствовал, как одним лишь этим «к сожалению» изменил Елене Григорьевне.
Вика откинулась на спинку стула, вскинув руку вверх:
– А когда одна... ну когда одна сторона... – доформулировать вопрос не успела, Первый Гражданин стремительно ответил:
– Не имеет значения! Я же говорю, официальный статус ваших отношений нас не интересует. Это гражданский брак! А не какой-нибудь!
Сами ли ноги понесли Бориса Петровича или это Вика увлекла его за руку, он потом вспомнить не мог. Скорее всего, их бросок в сторону подиума был спровоцирован аналогичными подвижками за соседним столиком: двое там уже поднимались, двигая стульями. Но: «Мы первые!» – рефлекторно и, несомненно, синхронно подумали Вика и Чибирев, причем по крайней мере один из них мыслил вслух, Чибирев или Вика, кто – опять же не вспомнить потом, но ведь было же это заявлено: первые – мы!.. И – понеслось!
– Ну а вас, кроме меня, что вас сподвигло на заключение гражданского брака? – одарив их свидетельством о гражданском браке, Первый Гражданин наклонился к микрофонной стойке, он был явно доволен происходящим.
Вика знала ответ:
– Сильное давнее чувство!
Первый Гражданин проинтерпретировал:
– То есть любовь.
Чибирев, нервно-галантно захмыкал, произнес какое-то непонятное слово и поправил галстук, которого не было.
Когда возвращались на место, к ним поздравительно руки тянулись. Кто-то хлопал в ладоши, кто-то просил показать свидетельство.
Потянулись чокаться поздравляющие.
Первый Гражданин опять ударил по струнам. В рок-н-ролльном ритме запел он стародавнее нечто, заветное: как пошел покупать он масло машинное и повстречался ему на углу инвалид; все повскакивали с мест, взревев от восторга, связь времен в мгновение ока была восстановлена, а вместе с ней – связь поколений. Юность и зрелость танцевали с одинаковым энтузиазмом. Руки взметались кверху. Чибирев скинул пиджак. Пуп Виктории на голом ее животе (в тот год были в моде топики) сумасшедше метался, словно обезумевшая оса между оконных стекол.
А на шее Первого Гражданина, разъяренного на микрофон, жилы вздулись.
