На завтрак было подано шесть закусок: ярко-зеленые, ярко-красные, они радовали глаз. А еще молоко, яичница, тосты, джем, рисовая каша, соленые утиные яйца, пахучий соевый творог, блинчики с кунжутом, пампушки-завитушки… всего и не сосчитать. Сочетание китайской и европейской кухни.
— Я обойдусь пампушкой и чашкой каши, — заявил Мо Янь.
— Ешь давай без церемоний, — парировал Юй Ичи. — В Цзюго еды хватает.
— Вино какое будете, наставник? — обратился к нему Ли Идоу.
— С утра и на голодный желудок не пью.
— Ну одну-то рюмочку пропустить надо, — вставил Юй Ичи. — Так уж заведено.
— У наставника Мо желудок не очень, — сказал Ли Идоу. — Согреем его рюмочкой имбирного!
— Сестричка Ян, винца нам налей! — крикнул Юй Ичи.
Появилась официантка с еще более тонкими чертами лица, чем у Ма. Мо Янь, глядя на нее, аж замер.
— Дружище Мо, как тебе девочки в моем ресторане? — подтолкнул его локтем Юй Ичи.
— Просто богини из лунных чертогов, — пробормотал Мо Янь.
— Цзюго славится не только прекрасными винами, но красивыми женщинами, — включился Ли Идоу. — И у Си Ши, и у Ван Чжаоцзюнь[209] матери из Цзюго.
Юй Ичи и Мо Янь рассмеялись.
— Чего смеетесь? — Ли Идоу был вполне серьезен. — У меня и доказательства есть.
— Хватит чепуху молоть, — отрезал Юй Ичи. — По части небылиц это к Мо Яню, тут он непревзойденный мастер!
— Да уж, бахвалюсь перед мастером своего дела, как говорится, машу топором перед домом Лу Баня,[210] — тоже засмеялся Ли Идоу.
Так, за беседой и смехом, и прошел завтрак. Потом подошла девица Ян и подала Мо Яню ароматное горячее махровое полотенце. Мо Янь вытер им лицо и руки. Никогда в жизни ему не было так хорошо. Он потер щеки, ощутив, какие они гладкие и нежные. И на душе было очень приятно.
— В полдень у тебя, хозяин Юй! — напомнил Ли Идоу.
— Можно подумать, мне нужны твои наставления! — буркнул тот. — Дружище Мо наш гость издалека, как может хозяин проявить неучтивость!
— Наставник Мо, я заказал машину, — сообщил Ли Идоу. — Хотите — прогуляемся пешком, не хотите — поедем на машине.
— Пусть водитель занимается своими делами, — решил Мо Янь. — А мы погуляем, осмотримся!
— Ну и отлично, — заключил Ли Идоу.
3
Мо Янь и Ли Идоу идут по Ослиной улице.
Она и впрямь вымощена позеленевшими от старости каменными плитами. Они омыты прошедшим ночью дождем, и из щелей между ними несет вонючим холодком. Вспомнив рассказы Ли Идоу, Мо Янь тут же интересуется:
— Здесь действительно неизвестно откуда появляется черный ослик?
— Так гласит предание, — отвечает Ли Идоу. — На самом деле никто его не видел.
— Должно быть, по этой улице бродят мириады ослиных душ.
— А вот это уже недалеко от истины. Этой улице по меньшей мере лет двести, и сколько здесь забито ослов, трудно даже представить.
— А сейчас сколько ослов могут забить ежедневно?
— Уж не меньше двадцати!
— Но откуда их столько берется?
— Раз бойни есть, чего переживать, откуда берутся ослы?
— Забивают столько ослов — и все мясо расходится?
— Бывает, даже не всем достается.
Навстречу попался человек крестьянской наружности с двумя упитанными черными ослами в поводу.
— Ослов продаешь, земляк? — подошел к нему Мо Янь.
Тот окинул Мо Яня холодным взглядом и, ни слова не говоря, бодро зашагал дальше.
— Хотите посмотреть, как режут ослов? — спросил Ли Идоу.
— Конечно хочу.
Они повернули за крестьянином. Дойдя до лавки с вывеской «Сунь. Торговля ослятиной», тот остановился и зычно крикнул:
— Ослы прибыли, хозяин!
Из лавки выскочил плешивый человек средних лет:
— Чего это только сейчас заявился, старина Цзинь?
— Да на пароме задержался.
Плешивый распахнул деревянные воротца рядом с лавкой:
— Давай заводи!
— Старина Сунь… — подступил к нему Ли Идоу.
Плешивый сначала даже отпрянул:
— Ух ты, брат, с утра пораньше на прогулку?
Ли Идоу указал на Мо Яня:
— Это знаменитый писатель из Пекина, Мо Янь, наставник Мо. Автор сценария к фильму «Красный гаолян».
— Да ладно тебе, Идоу, — смутился Мо Янь.
Плешивый смерил Мо Яня взглядом:
— Красный гаолян, говоришь? Знаем, знаем, вино из него гнать самое то!
— Наставник Мо хотел бы посмотреть, как ты режешь ослов.
Плешивый был явно растерян:
