Настроение у тестя было испорчено. Он встал, опершись руками о край стола, и долго-долго, не двигаясь, смотрел на дверь спальни. Разочарование у него на лице быстро сменилось выражением боли, а затем и гнева. Разочарованность свою он сопроводил глубоким вздохом, закрыл бутылку пробкой и уселся на диван, обмякнув, словно лишенный плоти мешок костей. Мне вдруг стало очень жаль старика, захотелось утешить его, но я не знал, что сказать. Потом вспомнил о копии у себя в портфеле, вспомнил и о цели своего визита. Поспешно вытащив бумаги, передал ему. У меня так и не выработалось привычки называть его папой, и я всегда обращался к нему «учитель». Жена моя была категорически против, но сам он, к счастью, не возражал. По его мнению, для меня было гораздо естественнее и удобнее называть его учителем, а «папа», с которым зять обращается к тестю, считал тошнотворным лицемерием.
Я заварил чай, но вода была недостаточно горячей, и чаинки плавали на поверхности. Я знал, что чай ему неинтересен, как бы хорошо его ни заварили. Тем не менее в знак признательности он положил ладонь на крышку кружки, а потом отрешенно спросил:
— Опять повздорили? Ссорься, ссорься, продолжай в том же духе!
В этих словах чувствовалась горькая уверенность в том, что в семейных отношениях обоих поколений вряд ли можно что-то изменить. Крохотную гостиную окутала атмосфера печали.
Отдавая ему копию, я сказал:
— Учитель, я обнаружил сегодня в библиотеке вот этот документ, весьма интересно, взгляните.
Было видно, что ему совершенно нет дела ни до этого документа, ни до меня — стоящего в этой гостиной мужа его дочери. Скорее всего, он надеялся, что я уйду и он, рухнув на диван, сможет погрузиться в послевкусие от «Вдовы Клико». Не прогнал он меня только из вежливости и только из вежливости протянул, в конце концов, вялую, словно ослабевшую после чрезмерных любовных утех руку и взял у меня бумаги. Я попытался заинтересовать его:
— Учитель, это об обезьянах, которые делают вино. И обитают эти обезьяны недалеко от Цзюго, в горах Байюаньлин.
После этих слов он нехотя поднял мои листки и лениво пробежал глазами, напомнившими мне двух старых цикад, ползущих по ивовому листку. Останься он в таком состоянии, я был бы полностью разочарован. Это означало бы, что я совершенно его не понимаю. Но я его понимал. Я знал, что этот документ вызовет у него интерес и, возможно, возвеселит душу. Я хотел воодушевить его и вовсе не собирался ни о чем просить. Во мне росла уверенность, что глубоко в душе этого пожилого человека кроется маленький и до смешного наивный зверек: гладкий переливающийся мех, крошечный ротик и большие уши, красная мордочка, короткие ножки, ни кошка, ни собака, — и я тянулся к этому зверьку, как к брату-близнецу. Конечно, эти чувства — полнейший вздор, ибо ни на чем не основаны. Как я и ожидал, глаза у него вдруг загорелись, расслабленное тело встрепенулось, по покрасневшим ушам и задрожавшим пальцам было видно, как он возбужден. Этот зверек будто выскочил из него, взвившись вверх на три чи, и начал скакать и скользить у него над головой по похожей на шелковую нить орбите. Я был просто счастлив, я был в восторге, радость была несусветная, настоящее ликование.
Он еще раз быстро просмотрел эти несколько листков и, закрыв глаза, стал бессознательно постукивать по ним пальцами. Потом открыл глаза и произнес:
— Я принял решение!
— Какое решение?
— Ты же со мной уже столько лет, неужели еще не догадался!
— У ученика нет таланта и знаний, чтобы постичь всю глубину замыслов учителя.
— Опять эти клише! — с грустью в голосе воскликнул он. — Я хочу отправиться в горы Байюаньлин, чтобы найти Обезьянье вино.
Меня охватило необычайное возбуждение, и тут же я впал в беспокойство, почувствовав, что вскоре должно случиться то, чего я ждал так давно. Затхлая, как стоячая вода, жизнь скоро вздыбится огромной волной; тема бесконечных застольных разговоров вдруг зазвенит живой струной, взбудоражит весь город, и весь Цзюго, вся Академия виноделия и я сам целиком погрузимся в атмосферу сочетания литературы романтической и литературы простонародной. И все это — результат моей случайной находки в городской библиотеке. Тесть отправится в горы Байюаньлин на поиски Обезьяньего вина, а за ним, одна за другой, последуют группы людей, которые будут искать его самого. Но вслух я сказал только следующее:
