В том же году Нгок возвращается в Ханой. Снова поселяется он в небольшой комнате в здании редакции журнала «Ван нге куан дой» («Литература и искусство армии»), где жили многие военные писатели, и сразу активно включается в работу журнала Его избирают заместителем генерального секретаря Союза писателей Вьетнама; в течение нескольких лет возглавляет он партийную организацию Союза. Избирался он и депутатом Национального собрания VI созыва, выборы которого проходили в 1975 году, вскоре после объединения страны. В составе писательских делегаций Нгок часто выезжает за рубеж, принимает участие во встречах секретарей союзов писателей социалистических стран. В 1979 году в Анголе на конференции писателей стран Азии и Африки Нгуен Нгоку — в знак признания его заслуг в литературной и общественной деятельности — была вручена международная премия «Лотос».
Так уж сложились обстоятельства, и таков темперамент Нгока, для которого любое начинание — в масштабах ли всей страны или в рамках «местных» — это свое, кровное и неотложное дело. А писать, как и прежде, удается урывками, чаще всего по ночам. На рабочем столе — его рукописи второй и третьей части романа «Земля Куанг». Теперь, когда на описанные в книге события можно взглянуть, как говорят критики, «с временной дистанции», многое видится и понимается по-иному, объемней и глубже, и то, что казалось уже завершенным, требует нового осмысления, новых поворотов и слов. Тем не менее работа близится к концу. И все чаще заглядывает Нгок в тетради с «заготовками» для новой книги. Записи — по военной привычке — сделаны кратко, чуть ли не шифром, но за ними — горизонты большого романа, десятки человеческих судеб (повествование охватит годы войны и наступившего следом за нею мира), и прежде, чем книгу раскроет читатель, все эти сложные, переплетающиеся жизни суждено прожить, пережить и осмыслить их творцу Нгуен Нгоку…
Я говорил о мире, пришедшем в семьдесят пятом на землю Вьетнама. Но четыре года спустя на многострадальной вьетнамской земле снова вспыхнул огонь войны, на этот раз на северной ее границе. Нгок, как и другие писатели, выехал в пограничные провинции, где шли бои. Чуть позже довелось побывать на границе и мне. Глядя на взворванные больницы и школы, сожженные библиотеки и жилые дома, разрушенные мосты и дороги, срубленные телеграфные столбы, ограбленные деревни, читая надписи на могилах детей, стариков, женщин, разговаривая с вьетнамскими солдатами и ополченцами, я вспоминал слова из очерка Нгуен Нгока, написанного десятью годами раньше, во времена боев с американцами: «Народ наш родился и вырос на этой земле, где тысячелетиями… не затухало пламя войны. Сквозь сумеречную пелену былого видятся нам образы наших пращуров десятки, сотни поколений, и каждое с оружием в руках, ведь им приходилось снова и снова подниматься на долгую жестокую борьбу, чтоб отстоять жизнь на этой земле и свое право на существование». Да, Нгок прекрасно знает историю своей страны, помнит, сколько раз вторгались в ее пределы орды завоевателей из Поднебесной империи. И вполне понятна та гордость, с которой говорит он об отваге и мужестве предков, не только отстоявших свою землю, но и сохранивших самобытность культуры и свои родной язык. Для Нгока история — вовсе не отъединенная от нас «даль времен». Героика прошлого и настоящего слиты воедино, они — начало того пути, по которому сегодня народ Вьетнама уверенно шагает в будущее.
Выступая в преддверии недавно закончившегося V съезда Коммунистической партии Вьетнама на страницах журнала «Ван хаук» («Литература»), он подчеркивал: применительно к литературе значимость пятилетия, прошедшего между IV и V съездами КПВ. состоит в том, что вьетнамским писателям в их лучших произведениях удалось уловить и отобразить новую, динамично меняющуюся жизненную реальность, постигнуть ее масштабы и глубину и, главное, тенденции ее развития. Писатели лучше поняли самих себя, свои возможности и задачи, поверили в свои силы…
* * *
В последние годы Нгуен Нгок часто приезжал в Советский Союз. Был слушателем специальных курсов при Академии общественных наук. Я не раз виделся с ним. На столе у него всегда лежала стопка книг: переводы прозы Пушкина, романов Маркеса, Карпентьера, Астуриаса… «Восполняю пробелы, — улыбаясь говорил он. — Дома, бывает, читать некогда…» Он жадно расспрашивал своих московских друзей литераторов о новинках нашей прозы, последних журнальных публикациях.
