Я, честно говоря, не знала, сколько правительству известно о делах Эдуарда и Олафа, но Ван Клиф помогал тренировать этих троих и еще одного мужчину, с которым четверо из нас довелось встретиться около четырех лет назад. Этот человек умер. В отличии о нас.
Я слишком долго молчала, потому что Раш сказал:
— Вижу, что говорит.
— А что это имя говорит вам? — поинтересовалась я.
Мика поочередно переводил с одного из нас на другого глаза, потому что не понимал о чем мы. Я еще не была с ним знакома, когда последний раз якшалась с людьми Ван Клифа. Эдуард, Олаф и Бернардо не в счет. Эдуард был одним из моих самых близких друзей. Бернардо коллегой по работе. Олаф был в меня влюблен, потому что мы вместе охотились на вампиров, вместе убивали, а он считал это нечто вроде прелюдии перед чем-то большим. На последней нашей совместной работе на Олафа напал верлев и тесты показали положительный результат на ликантропию. После этого он исчез, как и одна докторша. Мы решили, что он прихватил ее с собой, вернувшись к своему хобби. Он написал мне письмо, и буквально сказал, что собирается держаться от меня подальше, пока не будет уверен, что я не сделаю из него домашнего питомца, как из Никки. Они пересекались по работе до того, как я приручила Никки.
— Я работал с людьми Ван Клифа, — ответил Раш.
Я моргнула, пытаясь сохранить лицо пустым, и старалась переварить то, что отец Мики знал таких же опасных людей, как и я.
— Почему они показали вам досье и откуда у них вообще оно на Химеру и его людей?
— Военные уже долгое время были заинтересованы в использовании ручных оборотней. Химера их заинтересовал.
— А военные знали, чем он занимался? — спросил Мика.
— Поначалу нет. Они организовали на него и его людей охоту в то время, как он, и ты, приехали в Сент-Луис. Они собирались попытаться его схватить. Его ДНК на его жертвах показала, что он панвера. Они хотели его изучить.
— Изучить, — повторил Мика с недоверием, которое начинало перерастать в гнев.
— Я только в этом году узнал. — Он закрыл глаза и судорожно вздохнул. На его лбу стали проступать капельки пота. — Ты их тоже заинтересовала, Анита.
— Потому что я тоже панвера.
Он открыл глаза:
— То, что ты не перекидываешься, заинтересовало их еще больше.
— Ты нас предупреждаешь? — спросил Мика.
— Они могут попытаться шантажом заставить вас им помогать.
— Каким шантажом?
— Химера и его люди приехали в Сент-Луис, это нам известно, но они оттуда так и не выехали.
Он неотрывно смотрел на меня. Я пыталась сохранить спокойное выражение лица, как делала это раньше:
— Что вы хотите от меня услышать?
— Такие люди как Химера и его люди не могут просто взять и исчезнуть, Анита. Но твой анализ крови отмел все слухи в правительстве.
— Не знаю о чем вы.
— Ты убила его. И находилась довольно близко к нему, раз ему удалось поранить тебя когтями или зубами. У штаммов ликантропии есть свои ДНК, так же, как у вирусов. Они знают, что в тебе есть немного его ДНК, но ты лучше себя контролируешь. Ты как мечта военных — быстрая, сильная, тебя сложнее ранить, ты лучше убиваешь, и никогда не перекидываешься в зверя.
— Это не из-за того, что у меня несколько штаммов.
— Тогда из-за чего?
Я немного подумала и ответила:
— Мы думаем это из-за меток вампира. Вампиры не могут заразиться ликантропией, а когда я заразилась, то уже была связана с Жан-Клодом.
Раш еще раз с трудом сглотнул, закрыл глаза и некоторое время просто дышал:
— Так без вовремя полученных вампирских меток, это бы не сработало.
— Это могло сработать только в моем случае. Не уверена, что на других сработает так же.
— Если я больше не очнусь, расскажи Гонсалезу то, что рассказала мне. Он позаботится, чтобы информация дошла до нужных людей. Ни в чем не сознавайся, просто скажи, что твой контроль основан на связи с Мастером Сент-Луиса. Скажи им, что такое нельзя повторить.
— Что нельзя повторить? — спросил Мика.
— Создать больше таких как она.
— Да вы, наверное, шутите, — воскликнула я.
— Я бы не стал тратить свое время с Майком на ложь. — Он посмотрел на своего сына. — Ты любишь ее?
— Люблю.
— А Натаниэля?
— Люблю.
