— Мне показалось, что ты не в своей тарелке. Я бы не хотела окончательно испортить тебе настроение. Ты обещаешь, что не рассердишься?
— Как же я могу что-то обещать, если не знаю, что именно тебя интересует!
Эрин поджала губы, разорвала пакетик с хрустящими сухариками и принялась их есть.
— Ладно, обещаю! — пошел на попятную Коннор. — Задавай свой вопрос. Но только учти: поведение человека, побывавшего в коме, непредсказуемо.
Эрин похлопала ресницами, вздохнула и вкрадчиво спросила:
— Мне любопытно, наводил ли ты справки о Клоде Мюллере?
— Естественно! Только это сделал за меня мой брат Дэви, — непринужденно ответил Коннор, внутренне приготовившись выслушать ее возмущенную отповедь. Но Эрин выдержала паузу и задала следующий вопрос:
— И что же ему удалось узнать?
— Не слишком-то много. Если верить добытой Дэви информации, твой Мюллер умопомрачительно богат. Он не скупится на пожертвования для музеев и покупает дорогой антиквариат.
— Если все это так, тогда почему же ты в нем сомневаешься?
— Да хотя бы потому, наивное создание, что ты ни разу с ним лично не встретилась. Как можно быть такой доверчивой, Эрин! — вспылил Коннор. — Хочешь снова влипнуть в историю?
— Пожалуйста, не кипятись, — попросила она и погладила его пальцем по руке, словно поцеловала. — Все женщины страшно любопытны! Постарайся больше не заводиться, договорились? Вот возьми сухарик! Замори червячка.
— Я и не завожусь! — повысил он голос. — Я совершенно спокоен!
К счастью, в этот момент официант принес их заказ, и они принялись за еду. Манеры Эрин были безупречны, она даже прикладывала салфетки ко рту, съев очередную устрицу, жаренную, как обнаружилось, на сковороде. Настоящая пай-девочка!
— Значит, Дэви, твой брат, тоже служит в полиции? — спросила она чуть погодя.
— Нет, он частный детектив, — ответил Коннор.
— Он моложе тебя?
— Нет, старше на два года.
— А другие братья или сестры у тебя есть?
— Да, Шон. Он моложе меня на четыре года.
— И откуда же все твои родственники родом?
Коннор едва не поперхнулся, пораженный такой любознательностью, и с опаской поинтересовался:
— А что вообще тебе известно о моей семье? Что рассказывал о ней Эд? Вы часто перемывали мне косточки?
Эрин отвела взгляд и покраснела.
— Иногда случалось, — пролепетала она. — Отец обожал поболтать с мамой о своих коллегах, порой в моем присутствии. Но я, разумеется, помалкивала.
— И что же он говорил обо мне?
— Как-то раз он сказал очень странную вещь… дескать, тебе так хорошо удается играть роль преступника, потому что ты привык носить маску. Я долго размышляла, что означают его слова, но так и не поняла. А когда однажды я спросила у него об этом, он разозлился и посоветовал мне не совать нос в чужие дела.
— Значит, я тебе небезразличен? — с улыбкой спросил Коннор, отложив вилку.
Эрин стыдливо прикрыла глаза ресницами, отрезала от устрицы крохотный кусочек, отправила его в рот, проглотила, промокнула салфеткой губы и лишь потом промолвила:
— Просто меня разбирало любопытство. Но что все-таки мой папа тогда имел в виду?
Коннор уставился на свой недоеденный бифштекс и неохотно ответил:
— Это долгая история… И довольно печальная.
Эрин съела еще один сочный кусочек и с подкупающей улыбкой попросила:
— Пожалуйста, удовлетвори мое любопытство!
Он взглянул на ее влажные губы, сделал большой глоток пива, кашлянул и начал свое невеселое повествование:
— Моя мама скончалась, когда мне было восемь лет, а Дэви — десять…
Эрин выронила вилку и воскликнула:
— Какой ужас! Представляю, каково вам тогда пришлось…
— Да, нам пришлось туго… Близнецам было всего четыре года…
— Близнецам? — Эрин вытаращила глаза.
— У Шона был брат-близнец, он умер десять лет назад, вернее, погиб, сорвавшись в машине с обрыва.
— Клянусь, Коннор, я не хотела, чтобы ты вспомнил об этом! — Эрин снова промокнула губы салфеткой. — Прости меня, ради Бога!
— Я тоже не хотел стращать тебя историей в духе шекспировских трагедий, — мрачно произнес он. — Извини, что я неудачно начал, постараюсь исправиться. Итак, мы с отцом жили в горах урочища Эндикотт-Фоллз. Ты что-нибудь слышала об этом заповеднике?
