Сторонний взгляд - страница 54
Она выпускает меня из объятий и отстраняется, не обращая внимания на повисшую тяжесть от её слов.
«Больше не нужна».
— Плюс, — счастливо продолжает она. — Коул сказал мне, что Джеймс Купер пригласил нас двоих приехать на его виноградник. Это как «Хантер Лодж», но намного масштабнее. Я бы с удовольствие посмотрела, что они там делают.
Моя молчаливость привлекает её внимание к тому факту, что я не захвачена мыслью о поездке так же, как она, я ощущаю её пристальный взгляд, впивающийся в меня, сила её взгляда не такая, как у всех остальных — он проникает под мою кожу и исследует мои эмоции.
— Прекрати это делать, — предостерегаю я, выдавливая слова через зубы, мой голос даже для моих ушей слишком резок.
— Я ничего не делаю, — отвечает она, её слова осторожны и аккуратны.
— Ты… я ощущаю это внутри себя — рыскаешь, причиняешь боль и охотишься за моими мыслями и чувствами. Прекрати делать это или уходи, — предупреждаю я, не заботясь о последствиях.
Она не уходит. Она садится на маленький изношенный диван и вздыхает.
— Для слепой девочки ты видишь гораздо больше, чем большинство. Никто, даже Коул, не знает о моём даре.
— Твоём даре?
«Фэй как я?»
— Иди, сядь со мной, и я расскажу тебе. Это будет честно, раз уж я знаю о твоих талантах, но ты должна пообещать, что не откроешь эту тайну никому, так же, как это обещала тебе я.
— Грим знает обо мне, — выдаю я, — он знает, и именно поэтому я больше не нужна, так что я пойму, если ты решишь не открывать мне свои секреты — знание о них представляет собой ещё одну слабость, и мне бы не хотелось её нести.
— Каллия, — начинает она, прежде чем встаёт и ведёт меня к дивану. — У нас с тобой много чего есть, что можно разделить и, похоже, у нас весь день впереди, позволь мне рассказать тебе историю девочки, которая нежно любила свою мать и приобретала дар с её смертью.
Мы проговорили несколько часов. Фактически, это самый длинный разговор, который когда-либо у меня был.
Я выяснила всё относительно дара Фэй и, насколько могла, объяснила свой.
Мы обменялись историями нашего детства, не все из них были болезненными. Она рассказала мне о своей матери, а я поделилась с ней историями о Дамарис. Затем она рассказала мне историю своего мужа, и хотя эта ужасающая сага, наполненная болью и смертью, она рассказывает о ней, как будто это — красивая волшебная сказка. О девочке, которая была подарена убийце в качестве невесты, и вместе они разрушили злобную империю.
— Ты любишь его? — вопрос одновременно грубый и неожиданный. Любовь, которую она испытывает к Коулу, отчетливо слышна в каждом её слове, но, тем не менее, этот вопрос слетает с моих губ, поскольку я должна знать, что можно построить любовь в мире, подобном нашему.
— С каждым моим вздохом, — охотно признает она, улыбка делает её слова живыми для моего слуха, но моя любознательность имеет и негативные последствия, когда она спрашивает в ответ.
— У тебя есть чувства к Гриму?
Моя голова падает, моё смущенное лицо уставилось на сжатые руки.
— Да, я чувствую что-то к нему, но не знаю, что это. У меня нет этому названия, — спокойно признаюсь я.
Её рука мягко накрывает обе мои руки, её прикосновение не неприятное, и я упиваюсь этим простым контактом, который происходит у меня с другим человеком.
— Когда я впервые встретилась с Гримом, — признаётся она, легко смеясь, — я была в ужасе.
Я поднимаю голову и поворачиваюсь к ней, мои действия дают ей знать, что я хочу услышать больше.
— Вообще-то, я по-прежнему в ужасе, — признаётся она. — Но также, видя сквозь его тьму, я понимаю его лучше. Он преданный, но также непредсказуемый. Он честный, но не поддающийся контролю. Но также он — брат Коула и Люка, хотя и не по разделенной крови, а пролитой.
— Он ужасает меня тоже, — соглашаюсь я, и она сжимает мою руку в утешении, прежде чем я заканчиваю своё предложение.
— Но не так, как меня, он ужасает тебя из-за вещей, для которых у тебя нет названия, не так ли?
Я киваю, поскольку боюсь озвучивать это признание: оно пугает меня гораздо сильнее, чем чувства, которые я испытываю к Гриму.
