— Что же имеет для тебя значение? — робко спрашивает она.
— Месть, — быстро отвечаю я, потому что именно это питало меня так долго. — Хантеры, — правдиво добавляю я, прежде чем глубоко вздохнуть и кое-что добавить… что-то сумасшедшее. — И ты.
Я поворачиваюсь, чтобы уставиться в окно автомобиля, за которым проплывают улицы Парижа размытыми цветными пятнами.
Маленькая тёплая рука находит мою. Нежная кожа скользит по моим разбитым костяшкам, нерешительные пальцы обвиваются вокруг жирных цифр.
Деликатное прикосновение что-то открывает и увеличивает в моей груди, и мой следующий вдох на вкус становиться более сладким. Я собираюсь повернуться к ней лицом, когда автомобиль внезапно набирает скорость и резко закладывает правый поворот к спуску на пандус подземной парковки для автомобилей. Шины визжат, транспортное средство кренится, и Кал оказывается прижата к моему телу, когда моя голова с треском врезается в окно.
Я выпрямляюсь, наклоняюсь вперед, чтобы постучать в перегородку, разделяющую нас от водителя. Ничего.
Я настойчиво нажимаю на звонок интеркома, пока мы накреняемся всё больше в резких поворотах, моя рука хватается за «о… дерьмо» ручку, когда все наши четыре колеса оставляют асфальт в конце одного особенно крутого поворота. Мягкое тело Кал сильнее прижимается к моему, одна её рука впивается в ткань моих брюк, а другая в пиджак.
— Какого хера! — реву я, когда дверная ручка отламывается, колеса вращаются над бетонной площадкой, а моя голова ещё раз хлопается об окно. Кал движется по инерции и фактически находится у меня на коленях, свободной рукой я прижимаю ее к боку.
Автомобиль останавливается, двигатель всё ещё работает, а моя рука уже лежит на ручке ножа, когда я слышу, как водительская дверь открывается. Секундой позже моя дверь широко распахивается, и я выпадаю из автомобиля на твердый пол. Кал, которая была полностью на мне, следует за мной, но вовремя спохватывается, и ей удается остаться внутри автомобиля
Одно мощное движение — и я встаю и сталкиваюсь с последним человеком, кого я хотел бы видеть.
— Генри, — улыбается он, его глаза так ни разу и не посмотрели на мой высоко поднятый нож в руке, хотя я был готов нанести удар. — Я рад наконец-то встретиться. Я…
— Джеймс Реншоу, — заканчиваю я за него, моя рука напрягается на ручке «Мисси».
— Ах, — он слегка качает головой, продолжая легко улыбаться. — Я предпочитаю Купер.
Я всматриваюсь в его лицо, такое похожее на моё, что это нервирует. Если бы мы росли вместе, то, скорей всего, все думали, что мы близнецы. Хотя, сейчас этого никто не заметит. Его классическая и сильная внешность абсолютно не такая, как у меня — все в шрамах и боевых отметинах.
Мне интересно, если он так похож на меня, то он и думает так же. О том, что мы так похожи, но всё же такие разные.
— Где, бл*дь, мой водитель? — вместо этого требую я, мой пристальный взгляд, быстро скользит по периметру, чтобы обнаружить: мы одни на тёмной и пустынной многоярусной автостоянке.
— Он… дремлет. В багажнике, — отвечает он, слегка пожимая печами, а его усмешка становиться шире, когда его руки расслабляются в карманах брюк, и он отклоняется в сторону от передней пассажирской двери.
— Ты украл кое-что из нашей собственности? — спрашивает он легким безобидным тоном.
Я бросаю взгляд на Кал, натянутую, как струна, сидящую на заднем сиденье и видимую через широко распахнутую дверь. Металлическая ложка-нуазетка лежит рядом с её обувью на полу автомобиля, она всё ещё покрытая остатками глаз француза.
— Всего лишь небольшой сувенир, — прохладно отвечаю я, все еще стоя в напряженной позе, готовый к мгновенной атаке.
Его пристальный взгляд падает в открытую дверь, его взгляд переходит от Кал к металлическому предмету.
— Я не говорю о том, что ты забрал у Филиппа, этот мужчина ненормальный. Я говорю о собственности, что ты использовал, чтобы получить право на вход.
Я впиваюсь в него взглядом, заметно скалясь, слегка наклоняя нож в руке — достаточно для того, чтобы в тусклых огнях, освещающих это место, вспыхнуло стальное лезвие.
— Я не собственность.
