– Привет! Как доехала?
Она потянулась поцеловать сестру в щеку, но гостья проворно отступила в сторону. Протянула узкую руку и холодно представилась:
– Марго!
– Л-леся…
– Очень приятно.
Богдан обернулся и насмешливо бросил:
– Мечтаешь о короне?
– Не отказалась бы, – мгновенно парировала Рита. – Хотя бы от герцогской.
– И где эти звери водятся? – хмыкнул Богдан. – Я про герцогов.
– Найду, – сдержанно пообещала Рита. – Вот школу закончу, поеду учиться в Англию и начну отстрел этих… с коронами.
Богдан пожал плечами и понес сумку в дом. А Рита обернулась к Лесе и раздраженно спросила:
– Как этого типа кличут в миру? Не Тарзаном?
– Почему – Тарзаном? – растерялась Леся.
– Потому что настоящий дикарь, – отрезала Рита.
Она потянулась всем телом, внимательно осмотрела небольшой дворик, яркие клумбы, кусты роз вдоль дорожки и перевела снисходительный взгляд на троюродную сестру.
Она совершенно не походила на Ритиных одноклассниц. Если честно, Рита с трудом верила, что они ровесницы. Кудрявая темноволосая девчонка смотрелась лет на двенадцать, не старше. Пусть – на тринадцать. Смешно видеть в ней соперницу. Зря только волновалась.
Рита зевнула и капризно повторила:
– Так как его имя?
– Богдан.
– Как?!
– Богдан.
Рита смотрела изумленно, и Леся с легким раздражением сказала:
– Обычное украинское имя.
– Ну, если только украинское, – проворчала Рита. Немного подумала и нехотя признала: – Впрочем, ему подходит.
Девочки, настороженно посматривая друг на друга, пошли к дому. Рита небрежно бросила:
– Он твой родственник?
– Ну… почти.
– Что значит – почти? Еще дальше чем троюродный, что ли?
Объяснять ничего не хотелось, и Леся кивнула.
Не рассказывать же гостье прямо сейчас о папе и его друге. И о том, что Леся знает Богдана с раннего детства. Лучше Леся познакомит троюродную сестру с дедушкой. Может… может, она оттает?
– Рита…
Леся вздрогнула от испуга, настолько резко развернулась к ней гостья. Ткнула Лесю в плечо так, что она едва устояла на ногах. И раздраженно воскликнула:
– Никаких Рит, Ритусь и Риточек! Только Марго!
Леся моргнула. Рита грозно прорычала:
– Ясно, нет?
Рита покраснела от злости: ведь она только что представлялась! Нет, нужно тысячу раз повторить, пока эта тетеха запомнит! Послал Бог ей сестрицу, спасибо ему большое!
Рита неприязненно рассматривала Лесю. Ее ужасала перспектива провести целых два месяца в одной комнате с глупой девчонкой.
Ишь, глазки свои карие на нее таращит и ресницами хлопает, вот-вот слезу пустит. Только этого Рите и не хватало. Для полного счастья. Чтобы Богдан решил: она, Рита, обидела эту убогую.
Нет, точно сейчас разревется. Вот уж повезло ей! В няньку тут превратится…
Рита с трудом улыбнулась и мягко сказала:
– Я – Марго. Просто Марго. По-моему, не сложно запомнить.
Леся внимательно посмотрела на троюродную сестру. Помассировала вдруг занывшие виски и предложила:
– Пойдем, я тебя с дедушкой познакомлю.
И растерянно подумала, что зря, похоже, радовалась Ритиному приезду. Как бы летние месяцы не превратились в настоящую каторгу. Ведь тетя Наташа собиралась забрать Риту только в конце августа, перед самой школой, она уже и билеты взяла.
Два месяца!
Или Рита после дороги устала? Говорят – сейчас в поездах дышать нечем, настоящие душегубки. Вот примет Рита душ, отдохнет…
* * *
Рите совершенно не хотелось знакомиться с Лесиным дедом. Зачем? Да еще именно сейчас. О чем с ним говорить?
Но повода отказать она не нашла и послушно повернула за троюродной сестрой вглубь сада. Шла и злилась на Лесю – вот уж ягненок! Кроткие глазки, нежный румянец, детские кудряшки, тощие лопатки крылышками сквозь старую майку, худенькие ножки…
Сестра!
Ровесница.
Рита еле слышно фыркнула: повезло, ничего не скажешь. Она смерила идущую впереди Лесю презрительным взглядом и стала думать о дедушке.
«Восемьдесят с гаком, с ума сойти! Да еще инвалид войны. Руку в сорок пятом потерял, мама говорила. Протез носит».
Рита невольно поежилась: за восемьдесят старику! Наверняка маразматик. Слюной брызжет. И жизни учит. Как все они. Мол, в наше время…
Рита сотни раз видела таких дедов в Москве. Увешанных медалями и орденами. Они в школе практически каждый год выступали. Перед днем Победы. Рассказывали о войне.
