Я бедный братец Липпи, с позволенья!
[14]Зачем мне тыкать факелом в лицо?
Ух, вот позор! Подумайте – монах пред вами!
Что, дело за полночь, обходите округу,
И тут меня поймали, у конца аллеи,
Где развеселых дам все приоткрыты двери?
Моя обитель – Кармина, проверьте,
Ну отыщите, коль усердье надо показать,
Какая крыса там не в ту нору нырнула,
Ловите крошечных мышей комочки,
Пии, пии, – они крадутся в гости к ней.
Ага, вы лучше знаете, что делать! Уберите
Вы пальцы, что мне больно душат горло,
И обращайтесь соответственно! Кто я?
Ну, я из тех один, кто вместе с другом
Живет – три улицы отсюда… он… как звать?
Э… из Медичи он, господин Козимо,
[15]Из дома на углу. Ого! Вот так-то лучше!
Когда вас вешать будут – вспомните, скажите,
Вот это каково – такая хватка?
А вы заметьте, сударь – ваши негодяи
Усвоили манеры, что лишат доверья:
Ух, разве вы ловцы сардин, спешите
По улицам, доход считая, уловляя в сеть?
Вон тот один – точь в точь Иуда, право!
Его лицо! Как, сударь? Извинитесь?
Господь, не в гневе я! Скажите псам цепным,
Пусть эту четверть флорина пропьют во здравье
За щедрый дом, что приютил меня
(И многих еще, парни! Еще многих!),
И все пойдет путем. Его лицо я дал бы –
Того, что на товарище повис у двери
С копьем и фонарем – тому рабу, что держит
Крестителя главу за волосы, одною
Рукой (как будто говорит – "Смотрите!"),
В другой оружие, еще от крови мокро!
Вам не пришлось ли взять с собою мел,
Иль уголь, или что? Тогда бы показал я!
Да, я художник, коль определите так.
Творенья брата Липпо, там и тут,
Вы знаете и цените? Отлично!
В глазах я вижу яркий, верный блеск!
Вам говорю – пришлись по сердцу сразу!
Присядем, все уложим должно, к члену член.
Пришла весна, ночь побудила толпы
По улицам гудеть и петь на карнавале,
А я был в клетке заперт три недели,
И для большого человека я писал святых
И вновь святых. Не мог писать всю ночь –
Уф! Выглянул в окно, ища прохлады.
Там шум был многих ног и малых ножек,
Звон лютни, смех и взрывы песен –
