Вот лунатик в синеве проходит,
Встал на тучу, дремлет на краю.
Он пришелец, но слегка походит
На живущих в том краю.
Под ногами улица ночная,
Снежный свет, полузнакомый путь.
Чуть предчувствуя, чуть вспоминая,
Ты глядишь на Млечный Путь.
Нa каменном крыльце чужого дома
Бродяга пьяный разложил свой завтрак,
Весь в блеске солнца, – и разбил бутылку,
И разлилось вино, мешаясь с грязью,
По серому асфальту. И тогда
Он быстро опустился на колени,
Припал ничком – и начал пить из лужи,
Слегка блестевшей темноватым блеском,
И солнце нежно золотило лица
Торговок, насмехавшихся над ним.
Да, на коленях, как библейский странник,
Бездомный, пересохшими губами
Целуя грязь земли обетованной,
Как блудный сын, беспутный и прощенный,
Прижав лицо к сандалиям отца…
Моё святое ремесло.
Пожалуй, и не надо одобрения,
И ободрения не надо.
Ни обещания, ни исполнения
Желаний, обещаний. Надо
Стараться обойтись без утешения.
Пора не жаловаться, не надеяться
(Судьба шутила, обещая…).
Пора стихам, как дыму, дать развеяться
(Перелистают не читая).
Пора понять, что не на что надеяться.
