Дугою выгнувшись, дает струна, тупа,
Подобно капле, падать черной ноте,
И из оркестра льстиво капает, скупа,
Мелодия о похоти в заботе.
И люди изгибаются в фокстроте,
Ломаясь в неподвижном па.
И скрипачи, бледны, помалу
Из скрипок выпуклых бокалов
В зал, как в вибрирующий сосуд,
Перельют прелюд.
Забился в похоти прелюда
Тот лисий шаг, лихой фокстрот,
Тот такт,
Тот лживый тракт красот.
Тот акт бесстыдный, акт при людях,
Неимоверный акт.
Кромсай же шаг, тряси людей ты,
Механики любовной знак!
Уже на черном горле флейты
Упругий заходил желвак.
Струна, как бич, печет банджо,
Скрипичный стон во мгле,
Чтоб звук дрожал, как в жиле желчь,
Как ходит ртуть в стекле,
Чтоб он, упавши с высоты,
Был смят и сжат, скипаясь,
Чтоб шире раскрывались рты,
Рты ненасытных пауз.
И захлебнулся в астме такт,
Что рвет, как рану, рот,
Циничный акт, при людях акт —
Раздавленный фокстрот.
Ах, сладострастия угар
В гудящем зале мюзик-холла!
Виолончелей бедра — голы,
Зовущи талии гитар,
И жирные шлепки ступней,
И судорожный шаг.
Что ж, такова любовь людей —
Торчмя, но хороша!
Любовь идет быстрей, сильней,
Ко рту прилипши ртом,
Любовь людей, любовь людей Трясет животом.
Животом и бедрами, губами ботокуда,
Губами — кровавыми обрывками лохмотьев.
С такою вот поспешностью записывают люди
Каракулями шимми призывный голос плоти.
И в стаккато шума шимми,
Спотыкаться в шуме шимми,
Вот — любовь.
Такова-то в шуме шимми,
В перекатах шума шимми
Ты — любовь.
1928
Перевод П. Жура
