И посыпал метелью снежинок на нас
Тучу бабочек белых.
И один мотылек сел на косы твои
И запутался в прядь, на цветочек похожий, —
И как будто дразнил: Я целую, смотри, —
Поцелуй ее тоже!
О, почуяла ль ты, что сказал мотылек?
И почуяла ль ты, как глазами я жег,
Сам на страх мой в досаде, с мольбою во взгляде,
Эти мягкие пряди?
Твои горлинки-очи скромны, как всегда,
И напрасно бы в них заглянул я с вопросом;
Нет, я верю не им, а проказницам-косам,
Что кивают мне: да!
Так за мной же, малютка, — в тенистом леске
Наши души раскроем, наш день отпируем,
И любовь, что висит на твоем волоске,
Я сорву поцелуем…
1904
Перевод В. Жаботинского
Из мест, где скрыта ты, о жизни свет единый,
Моей тоски Шехина,
Приди, приди, как сон необычайный,
В приют мой тайный;
Пока еще и мне есть избавленье,
Предстань и дай целенье,
Верни мне юность, ряд утраченных видений,
Мой бред весенний!
Мой пламень погаси блаженным поцелуем!
Твоими персями волнуем,
Пусть, я как мотылек, погасну, в час закатный.
На чаше ароматной!
Но где ты?
Еще не знал я, кто ты, что ты, где ты, —
Мечта тебе несла обеты;
Во мгле, как красный угль, в час бденья, на постели,
Сны о тебе горели;
В ночи рыдая, я — кусал подушку;тело
В предчувствии тебя — немело;
И целый день, — меж буквами, в Гемаре,
В прозрачном облачке и солнечном пожаре,
В чистейшей из молитв и в чистоте мечтаний,
В восторге дум, в величии страданий,
Моя душа во всем всегда, как идеала,
Тебя, тебя, тебя одной искала.
1904
Перевод В. Брюсова
ИЗ ЗИМНИХ ПЕСЕН
/Перевод В. Жаботинского/
I. «Разбудил меня сегодня…»
Разбудил меня сегодня
Гам ворон и утра холод.
Я проснулся почему то
Словно в праздник бодр и молод;
Словно в сердце, кто — не знаю,
Брызнул струйкой родниковой;
Словно вдруг моя каморка
Стала лучше, стала новой…
А, мороз убрал окошко!
Хорошо убрал, на славу:
Точно посох Аарона
За ночь вырастил дубраву.
Кипарисы в хлопьях снега,
Дуб, алоэ, пальма, роза…
Добрый день, побеги стужи!
Шлю привет, цветы мороза!
И холодный, свежий, белый
Залил блеск мою каморку,
Словно был в ней добрый ангел,
Прилетавший на уборку.
И сияньем беззаботным
Залилась душа, ликуя,
Словно был в ней добрый ангел
И омыл ее, целуя.
II. «А пока узорный иней…»
А пока узорный иней
Сыплет радуги на солнце,
Кто там искрой огневою
Бьется, бьется мне в оконце?
Шаловливый луч-малютка
В этой заросли горящей
Заблудился, зацепился
И повис в алмазной чаще…
Бьется, плещется, трепещет
Искрометною пылинкой.
Рвется вон из белой сети —
Вдруг затих — и стал росинкой…
Вон другая… Вон и третья…
И смотри — окно раздето,
И в каморку бурно хлынул
Ливень солнечного света.
То меня искало солнце
И настигло-затопило,
И в душе запела радость,
Бодрость дерзкая и сила…
Божий мир хорош и светел —
Я на плечи плащ накину
И, влюбленный, опьяненный,
Ринусь в белую пучину…
III. «Только стал я на пороге…»
Только стал я на пороге —
И лучи, как брату рады,
Окружили, закружили,
Затопили без пощады.
Сколько солнц отвсюду мечет
Бриллиантовые стрелы!…
Словно девушка нагая,
Блещет мир бесстыдно-белый.
Белизна, куда ни взглянешь,
Белизна без дна и граней —
Все лучится, все сверкает,
Все как будто в новом сане…
Снегу, мощному Владыке,
Служат службой удалою
Белый Свет и белый Холод,
Тот стрелой, а тот иглою.
Верно, ночью грозный голос
Прогремел державным кликом:
«Завтра всем в уборе белом
Быть на празднике великом!»
Серебро, хрусталь и мрамор,
Яхонт, радуга, червонцы —
Так и брызжут с каждой крыши,
С каждой веточки на солнце…
Нежен, чист еще, как в небе,
Стелет снег лебяжьи ризы
На заборы, мостовые,
Подоконники, карнизы;
Устилает тротуары
Мягкой белою периной, —
Нити проволок обвиты
Серебристой паутиной, —
А на крышах — одеяла,
Все с хрустальной бахромою:
В целом мире белый праздник,
Мир венчается с зимою!
Белизна зовет и дразнит…
Сверху день рукой незримой
Сыплет пылью золотою
С диадемы негасимой…
А деревья, где для пташек
В белом инее чертоги,
Все звенят в сияньи утра
Гамом радостной тревоги…
IV. «… Гей, Мороз, ожги насквозь!»
… Гей, Мороз, ожги насквозь!
В жар и холод разом брось,
Запуши мне ус и брови,
