- Да, не знаю, - растерялась Асфа. – Вроде никто меня не держит, и не соскучишься с вами… Но это ведь счастье. Настоящее живое счастье. Откуда мне знать, какое оно на самом деле?
- Так никто на самом деле не знает, а все равно гоняются. Ловушки хитроумные ставят, сетями размахивают.
- И ловится?
- Иногда. Когда устает бегать и прятаться. Хотя смысла в этом нет особого, счастье в неволе долго не живет. Вот если приручить ухитриться – само будет приходить. Чтобы покормили, погладили, похвалили. Только вряд ли кто-нибудь из них, - я ткнул пальцем вниз, где суетились разномастные ловцы, - способен счастье приручить. Это же надо его просто так любить, ни за что.
- Счастье тоже жить хочет, - тихо согласилась Асфа.
- Интересно, оно мягкое? – подумал я вслух, глядя, как успокоившееся счастье блаженствует на солнышке, расправив цветные перья. Или это у него не перья?
Рассуждения мои были прерваны появлением на почти уже родной нашей крыше громадной черной кошки. Кошка возникла из чердачного люка, огляделась, увидела безмятежно рассевшееся счастье и на полном ходу рванула к нему. Счастье мгновенно исчезло, а от падения на далекую мостовую кошку спасла только моя хорошая реакция: я вовремя ухватил её за задние лапы и втащил обратно на крышу. Звали кошку Мириам, и она почему-то вызвалась идти с нами в библиотеку. К величайшей моей радости, искатели счастья там не появлялись.
Подходящий рецепт нашелся довольно быстро, и, читая список необходимых ингредиентов, я в который раз пожалел, что за это дело взялся не Вэйл, а я. Там, где ему достаточно сказать пару слов или поднять бровь, мне приходится махать киркой (или мечом) и красить стены. Все-таки жив он и где-то шляется, потому что Бездна мне не подчинилась, у нее есть другой хозяин, сотворивший и её, и меня, и наш безбашенный замок. Извини, Вэйл, но мне абсолютно все равно, жив ты или уже нет. Хотя, за что извиняться – ты сам меня таким создал. Но если ты вернешься, будь добр, бери такие дела себе…
- И что нам нужно для Чернокнижника? – полюбопытствовала Асфа, заглядывая в книгу с моего плеча.
- Проще сказать, что не нужно. Ничего, что можно достать.
- Например?
- Например, нам нужен цветок папоротника, чешуйка Глубинной Твари и огонь из грозового камина.
- Особенно цветок радует, - констатировала летучая мышь.
- Именно. Огонь, пожалуй, не проблема, с Глубинной Тварью я как-нибудь договорюсь, а вот папоротник цвести не заставишь, - вздохнул я, прекрасно понимая, что у Вэйланны в руках зацвел бы и ягель, еще и арбузами бы плодоносил. У создателя всегда была легкая рука…
Согласно легенде, папоротник цветет ночью, и тем же вечером мы, вооружившись фонарем, вышли на промысел. К полуночи мы обшарили пол-леса, подняли всех окрестных комаров, «посчитали» всю крапиву, перепахали все кусты, нашли несчетное множество мухоморов, а папоротник все не цвел. Достойным завершением наших похождений стала встреча с местной хранительницей леса, которую я, увлекшись перебиранием папоротника, заметил, только когда она подняла меня за шиворот на высоту в половину моего роста. Я, по прихоти Вэйла, высоким ростом не отличался никогда, но державшая меня дама все равно была гигантской, иначе не скажешь.
- Что делаем? – осведомилась эта гора мышц, ненавязчиво помахивая перед моим лицом топором-переростком. – Что вас носит по ночам?
- Цветочки собираем, - пискнула Асфа, поняв, что я вряд ли что-то отвечу в таком положении. – Папоротник.
- Папоротник не цветет, - убежденно буркнула милая наша собеседница, но на землю меня поставила.
- Я знаю, - смиренно согласился я. – Он споровое растение, но нам от этого не легче…
Последовавшая за этим история о заколдованной принцессе содержала, наверное, все возможные шаблоны и штампы, но принята была безоговорочно.
Не зря Вэйл в свое время учил меня зубы заговаривать, одними интонациями убеждать кого угодно в чем угодно. В качестве экзамена я тогда доказал дракону пользу вегетарианства и убедил одну злосчастную птичку, что она песчаный удав, причем без гипноза и заклинаний. Правда, любое убеждение своего рода гипноз, но уж без магии точно. Причем птичка эта несколько лет третировала одно захолустное королевство, чьи жители мне тоже поверили.
